Один день из жизни семинариста. Самарская семинария: как учатся будущие священники

Первое место в жизни Духовной школы отводится храму и богослужению. Посещение богослужений в дни воскресные, праздничные, в дни говения, а также в дни храмового послушания обязательно для всех студентов. По вопросам, связанным с личной духовной жизнью и испытанием совести студент должен обращаться к духовнику семинарии. О том, какими именно вопросами занимается духовник Киевских духовных школ, каковы его главные задачи и цели, рассказывает духовный наставник учащихся и студентов игумен Маркелл (Павук).

“Жатвы много, а делателей мало”
- Какие вопросы решает духовник в духовной школе и какие задачи стоят перед ним?
- Поскольку студенты духовных школ - это в основном будущие священники, то главная задача духовника - научить студентов молиться, чтобы они действительно с любовью могли исполнять свое дело. “Жатвы много, а делателей мало” (Мф. 9: 37) - эти слова Христа актуальны для всех времен. Священник будет не на своем месте, если он не умеет и не хочет молиться. А для добрых, самоотверженных, молитвенных пастырей Господь всегда находит достойное место служения. Желание молиться может возникнуть лишь у того человека, который осознает свои грехи, видит их пагубность. Духовник должен побуждать студентов к частой Исповеди и ко Причастию Святых Христовых Таин (хотя бы раз в месяц, а лучше еженедельно, и обязательно в великие праздники), что также поможет будущим пастырям приобрести необходимый жизненный опыт (которого может так недоставать молодому священнику), вести насыщенную духовную жизнь и приобщиться мудрости Христовой, чтобы достойно совершать свое нелегкое служение.
Конечно, дело духовника - это не только побуждение к исповеди. Во время лекций в Киевских духовных школах всегда стараюсь духовно наставлять студентов. Сейчас планирую провести беседы на курсах, где не читаю лекций. Кроме того, имею большую надежду, что вскоре удастся организовать встречу студентов с нашими авторитетными лаврскими духовниками и духовниками из других епархий, имеющими большой опыт душепопечительской работы. Очень помогают в нашем деле паломнические поездки со студентами.

Кого опекает духовник
Духовник окормляет преимущественно студентов, но приходят на исповедь также и преподаватели. Например, двое преподавателей избрали меня своим духовным восприемником в монашеском постриге. Они регулярно у меня исповедуются. Когда исповедуется человек, старший по сану или возрасту, не всегда удобно давать ему какие-либо духовные советы или налагать епитимию. Лишь в случае, когда меня об этом просят, даю духовное наставление. Понимаю, что самому еще необходимо возрастать духовно.

- Обязательно ли всем студентам исповедоваться лишь у академического духовника?
- Иногда студент уже обрел духовника, у которого он постоянно исповедуется. И это очень хорошо. Обычно такие студенты отличаются от других своей особой молитвенностью, которую приобрели еще до семинарии благодаря духовнику. В некоторой степени они даже становятся духовными авторитетами для своих товарищей. Но, к сожалению, подобных студентов не так много. Хочу отметить, что наши студенты имеют прекрасную возможность исповедоваться у лаврских духовников. В стенах Киево‑Печерской Лавры нельзя пожаловаться на то, что не хватает духовного руководства, тем более что здесь сама атмосфера учит добру.

Советы относительно обучения
Наши преподаватели стараются как можно лучше делать свое дело. Но, к сожалению, не всегда удается организовать преподавательскую деятельность так, чтобы было интересно, а главное, чтобы предмет имел связь с реальной жизнью. Что делать студенту в таком случае? Игнорировать преподавателя и заниматься своими делами, делая вид, что слушаешь и записываешь лекцию? Такое поведение недостойно не только христианина, но даже и просто воспитанного человека. Христианину же, кроме воспитанности, нужно иметь смирение и уважение к любому человеку, даже к тому, который
тебе несимпатичен и неинтересен. Будущему пастырю, у которого будут разные - и добрые, и не очень добрые - “овцы”, такой опыт терпимости будет не лишним. Святитель Василий Великий советует юношам в обучении уподобиться пчеле, которая собирает нектар с различных цветов - как с красивых и полезных, так и с блеклых, и даже ядовитых.
О чтении духовной литературы
Студенты должны читать и знать как можно больше духовной литературы, чтобы хорошо ориентироваться в ней и, став священниками, быть в состоянии дать совет относительно полезного чтения другим людям. Следовательно, в выборе студентами духовной литературы, считаю, должна быть полная свобода. Они не новички в духовной жизни. Болезненно воспринимаю, когда вижу, что студент, вместо того чтобы прочесть духовную книгу, “путешествует” в интернете или пересматривает в ноутбуке боевик или другой низкопробный фильм, который ничему доброму не учит, а лишь пробуждает нечистые страсти и отнимает время. Думаю, что каждый студент за годы обучения в духовной школе должен обязательно прочитать труды преподобного Иоанна Лествичника, преподобного Аввы Дорофея, святителя Иоанна Златоуста, Древний патерик, Лавсаик, сочинения святителя Игнатия (Брянчанинова), святителя Феофана Затворника, святого праведного Иоанна Кронштадтского, преподобного Силуана Афонского. Выдающийся профессор КДА В. Ф. Певницкий считал, что прочитавшему все творения свт. Иоанна Златоуста не обязательно учиться в академии. Из этих произведений можно почерпнуть все необходимое для пастырского служения.

Непростые вопросы и наблюдения
- Случается, что человек после нескольких лет обучения осознал, что ему не быть священником. Где и как он может реализовать приобретенные в духовной школе знания? Как поступить тем, кто в процессе обучения еще не определился в своей жизни?
- Святейший Патриарх Кирилл почти на всех встречах с духовенством отмечает, что при каждом приходском храме должна действовать воскресная школа, а также штатный (возможно, и не один), материально обеспеченный, проповедник-миссионер, который может работать с молодежью в школе, вузе, издавать приходскую газету или руководить сайтом. Если все пастыри Церкви услышат этот призыв, тогда, думаю, не будет проблем со студентами, которые завершили обучение, не приняв сана. Без преувеличения, любой студент, который закончил хотя бы три класса семинарии, а тем более ее выпускник, может быть и преподавателем в воскресной школе, и миссионером-проповедником. Поэтому прискорбно, что некоторые наши бывшие студенты работают автозаправщиками, кладовщиками и т. п. Так понапрасну пропадают таланты и затраченные на обучение средства. Хочется надеяться, что впоследствии ситуация с трудоустройством наших выпускников изменится к лучшему.
Случается, что в начале обучения человек ревностно относится к своей духовной жизни, а затем наступает охлаждение, студент начинает хуже учиться. Почему? Думаю, что главная причина - в самоуверенности, когда человек не хочет в своей духовной жизни руководствоваться советами духовного наставника, который предостерегал бы его от неразумных шагов. Такой человек может, как еще говорят, перегореть и со временем впасть во многие грехи. И, наоборот, бывают люди, которые сначала, не имея доброго руководителя, ведут духовную жизнь без большого желания, а когда находят хорошего духовника, который побуждает их к духовному подвижничеству, то быстро изменяются и оставляют нерадивость. Летом, когда мы со студентами третьего класса семинарии были в паломничестве на Святой Горе Афон, в одном из греческих монастырей встретили очень ревностного монаха - выпускника нашей семинарии, который, как вспоминают преподаватели, не отличался особым благочестием.

Особенности обучения в Лавре
- Влияет ли на студентов духовной школы то, что они учатся на территории прославленного монастыря? С другой стороны, не мешают ли студентам туристы, которые посещают музей-заповедник, городская суета?
- Проживая на территории Киево‑Печерской Лавры, все студенты имеют возможность почувствовать себя в некоторой степени монахами. Ибо у них, так же как и у монахов, день начинается и заканчивается молитвой, и так же у них бывают, кроме учебы, разные послушания. Кроме того, почти половина преподавателей в духовных школах - монахи. Лаврская земля сохраняет дух подвижников благочестия. Так что есть у кого и чему поучиться. Правда, возникает проблема, когда у некоторых студентов через определенное время происходит привыкание к святыне, и они перестают осознавать, что находятся в месте, посетить которое считали бы за великий дар миллионы людей из разных уголков мира.

Достижение гармонии
Все наставники академии и семинарии очень хорошо осознают, что развитие студентов должно быть гармоничным - со вниманием как к душе, так и к телу. Для души - молитва, покаяние, науки, книги, музыка, песнопения, а для тела - пост, трудовые послушания, а также физические упражнения, которые можно выполнять в недавно открытом тренажерном зале. В этом деле главное - не нарушать иерархию ценностей. Ибо если семинаристы будут слишком заботиться о теле, а душой пренебрегать, тогда они, возможно, и станут хорошими атлетами, но пастырями они будут никудышными.
Несмотря на некоторую изолированность от обычной светской студенческой жизни, наши воспитанники не находятся в тепличных условиях. По сравнению со студентами светских вузов, наши студенты избавлены от забот о питании (оно в семинарии четырехразовое и бесплатное) и проживании (за общежитие они тоже не платят). Но они несут разные обязательные послушания. Поэтому в чем-то им легче, а в чем-то и труднее. И абсолютно точно, что, много общаясь со светскими людьми, воспитанники духовных школ хорошо осведомлены о непростых реалиях современной жизни. Страх перед миром, растерянность может возникнуть лишь у тех, у кого слабая вера, а кто в вере тверд, тот всегда будет помнить и будет руководствоваться словами прокимна, который провозглашается во время Таинства Крещения: “Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся”.

Выбор жизненного пути
Учась в духовной школе, студент должен определиться, какой путь ему избрать - супружескую жизнь или монашескую. Главное - не ошибиться в выборе жизненного пути. Приведу пример. Недавно, во время упоминавшегося паломничества на Афон мы встретились с игуменом Ватопедского монастыря Ефремом. Он - один из учеников известного старца Иосифа Ватопедского. И когда один из студентов задал отцу Ефрему вопрос относительно такого выбора, то старец ответил так: “Будьте внимательны в своей жизни, просите у Бога Отца, чтобы Он вам помог, и когда придет время определения жизненного пути, тогда Сам Господь через Свою благодать вас наставит”. Так, для тех, кто пытается вести благочестивую жизнь, исчезает проблема с определением своего дальнейшего жизненного пути.

Пожелания будущим студентам
В некоторых семинариях существует практика собеседования духовника с абитуриентами. Она помогает сориентироваться тем, кто согласно каноническим правилам не может быть священником. Дело в том, что, как недавно выяснилось, некоторые духовники считают, что все грехи очищаются покаянием, а потому они благословляют поступать в духовные школы лицам, имеющим к этому определенные канонические препятствия. Действительно, покаяние очищает любой грех, тем не менее, мы знаем, к чему может привести пренебрежительное отношение к канонам, их “ситуативное применение”. Считаю, что и в наших духовных школах желательно будет ввести собеседование абитуриентов с духовником перед вступительными экзаменами.
Тем молодым людям, которые захотят учиться в Киевских духовных школах и стать священниками, хотелось бы пожелать: главное - настроить себя на молитву и хранить свою душу и тело в чистоте от всякого греха. С этим заданием будет намного легче справиться, если вы найдете себе хорошего духовника, у которого регулярно будете исповедоваться. Чем раньше вы начнете возделывать покаянием пажить своего сердца, тем больше добрых духовных плодов оно принесет. Также нужно пытаться как можно больше читать хороших книг, не тратить свое время зря. И еще - помните о наставлении святых отцов, что хорошим священником может стать лишь тот человек, который чувствует себя им еще до рукоположения и живет благочестиво.

Подготовила Елена Головина

Весной этого года член Епархиального совета, благочинный Кировского округа протоиерей Вячеслав Харинов был назначен духовником Санкт-Петербургских Духовных школ.

– Каковы основные трудности в воспитании будущих священников?

– Если мы возьмем и, предположим, зададим вопрос ботанику: какие основные трудности в выращивании растений? У ботаника сразу возникнут вопросы: каких растений, в каких условиях, как, что, где? Если мы зададим вопрос зоологу: какие основные трудности при выращивании потомства, то важно – каких животных, когда, где, как? Эти вопросы, разумеется, на несколько порядков проще того вопроса, который задали вы.

Пастырство – это каждый раз индивидуальная задача, каждый раз один на один, каждый раз ты и педагог, и отец, и советчик, и юрист, и администратор, и врач, и учитель, и …все вместе. У каждого свои, наверное, трудности. Каждый приходит со своим. Но самое главное, это, во-первых, вычленить, взрастить собственные персональные качества человека. Невозможно подменить человека ни собой, ни кем-то другим. И любая подмена – она потом будет чувствоваться, это будет фальсификация какая-то. Это первое: взрастить то, что есть уже, то, что Господь насадил. Но взращивать, конечно, возможно на почве активно работающего религиозного сознания. Если религиозное сознание, по каким-то причинам, угасает, если обнаруживается в человеке какая-то теплохладность, привычка, есть некое уставание от церковной жизни, то это – тревожный симптом. Но об этом мы говорили со студентами в Академии, и я говорю всегда на проповеди: по отношению к духовным радостям можно видеть духовное состояние человека.

Пожалуй, главное – избежать теплохладности и угасания религиозного сознания. Встречаются студенты, которые находятся в состоянии привычки к молитве, к службе. По отношению к Священному Писанию, к молитве, к богослужению можно проверять ту или иную поврежденность религиозного сознания. Духовные радости должны для человека присутствовать. Всегда эти радости уничтожает грех в той или иной форме. Так вот, если приходят студенты в состоянии такой усталости, привычки или теплохладности, то приходится их поддерживать, возгревать. К чести наших студентов надо сказать, что, в общем, они с полуискры «зажигаются», это молодые люди с активно работающим религиозным сознанием. Как правило, они имеют духовные идеалы, не распростились с ними и не подменяют их чем-то сомнительным. Но иногда нужно возгревать эту любовь к идеалу, как бы вытаскивать его в сознании. Важно представлять этот идеал, чтобы человек взирая на него, стремился к его реализации.

– Чем, на Ваш взгляд, современная молодежь отличается от молодых людей Вашего поколения?

– На мой взгляд, ничем. Ну, одежда меняется, меняется, может быть, музыка, меняются книги отчасти. Но они ведь меняются все время. Можно спросить тогда, чем отличается молодежь XIX века от молодежи XVII века? Чем-то, наверное, отличается. Наука развивается, меняется социум, – другие вкусы, мода, общественные отношения, но в целом – люди с их нравственными исканиями, проблемами и свершениями – всегда те же.

– Какие проблемы существуют на сегодняшний день в среде молодежи?

– Конечно, это искушение общим секуляризмом нашей жизни. Секуляризм несет многочисленные искушения мирские. И, как следствие, некую ущербность религиозного сознания, некие искажения в плане культуры, непонимание причинно-следственных отношений культа и культуры. Культура, какой бы она развитой не была, является вторичной, производной от культа. Она не должна разрушать религиозное сознание человека, она не должна создавать ложных кумиров для молодых людей.

Наверное, искушение для современного человека это то, что в силу развития информационных технологий, буквально информационного взрыва в современном обществе, есть опасность ухода от действительности. Опасность в этом потоке информации запутаться, утонуть, принять кажущееся за действительное, виртуальное – за существующее. Это большое искушение.

Я бы кратко определил все это как секуляризм. Секуляризм может проникать и в Церковь. Обмирщение и забытие духовных реальностей, подмена причинно-следственных отношений в плане греха и наказания, расплаты за неразумный либерализм. Неважно, что человек слушает, неважно, что он, по большому счету, будет читать, – важно насколько правильно он это оценит. Можно было бы, например, с гневом обрушиваться на то, что продается у нас в книжных магазинах. Но я вспоминаю, например, отца Андрея Чижова. Иногда я обнаруживал у него на письменном столе что-то совершенно жутчайшее, на мой взгляд, дешевейший такой детектив на английском языке. Я спрашивал: «Как это? Зачем это? Для чего эта глупость?» А он отвечал: «А как Вы научитесь говорить современным английским? Как Вы узнаете, на каком языке говорят в современном Нью-Йорке? Это надо читать, чтобы владеть языком».

Необходимо знание современной молодежной культуры, безусловно, нужно знать язык младого, незнакомого племени. Я не говорю о новоязе каком-то, о языке « тусовки » или Эллочки Щукиной в триста слов. Надо знать язык музыки, культуры, язык поведения и Интернета… Надо знать жизнь и особенности неформальных молодежных обьединений. Обрушиваться на них с общей критикой ретрограда бесполезно. Но изучать явления молодежной субкультуры надо, безусловно, не для того, чтобы мимикрировать, а чтобы проще было вести с ними диалог, чтобы быть принятым и услышанным. Чтобы точно также будить религиозное сознание и открывать истинную причинно-следственную связь между культом и культурой, между нравственными понятиями и реализацией себя в этой жизни. Нравственно-этическая система ценностей воздействует на стиль жизни человека, на всю продуктивность его деятельности.

– Какие вопросы Вам чаще всего задают молодые люди?

– Много вопросов студенты задают во время исповеди и поэтому я не вправе выносить их в конкретике. Конечно, волнуют вопросы своего будущего, вопросы, как ни странно, веры, применения своего образования, своих идеалов, своего религиозного сознания на практике. Так что, я думаю, очень важны, в плане духовнической практики, беседы со студентами на самые разные темы. Опыт таких бесед уже появился.

Тема взаимоотношения полов, тема культуры, тема социальной деятельности церковного человека; просветительская, диаконическая деятельность – вопросы, которые волнуют молодого человека. Есть недоумения, связанные со своим будущим и проблемой взаимоотношений со сверстниками и старшими, с проблемой утверждения себя как личности в малом или большом коллективе.

– Отличается служение молодежи от служения уже взрослым людям?

– Молодежь имеет меньший опыт в некоторых сферах общественной деятельности. Безусловно, они дебютанты во многих областях человеческой жизни. Поэтому им нужна поддержка и передача многовекового опыта Церкви и общества. Жизнь все время открывает им какие-то новые области. Есть вещи, которые человек просто не может постичь в молодом возрасте. Нужен опыт зрелого человека, собственная мудрость для открытия многих новых сфер жизни людей и общества, их взаимоотношений.

Конечно, есть особенности служения молодежи. Например, конфликт поколений – это реальность. Надо уметь его сгладить, чтобы конфликта ни одна, ни другая сторона не чувствовали. Но если он ощущается молодыми людьми и они, предположим, требуют какой-то помощи и поддержки, то точно также он ощущается людьми предыдущего поколения. И им тоже нужна поддержка. Но преимущество, на мой взгляд, людей зрелых в том, что они уже в свое время преодолели этот конфликт. К сожалению, очень часто многие не помнят его, не выносят уроки из него. Это мешает установлению взаимодоверительных отношений с молодежью.

– Какую роль играет духовный наставник в формировании личности будущего пастыря?

– Мне трудно судить, – какую роль я мог бы сыграть. Мне кажется, что я хочу быть тем человеком, который поддержит их на пути становления, тем, кто не навредит. Тем кто, с помощью Божией, поможет разрешить какие-то недоумения. Тем, кто, по крайней мере, будет пользоваться доверием молодого человека, благодаря которому возможен будет разговор дружеский, взаимно интересный и взаимно полезный.

– В семинарию приходит семнадцатилетний мальчик. Через несколько лет он станет священнослужителем, отцом для паствы, старше его во много раз. Расскажите об этом пути: о трудностях, чему научиться, где черпать опыт…

– Я не знаю, имею ли я право так судить, но как я вижу, как мы обсуждали это с Владыкой Ректором и со студентами, – необходим какой-то запас, багаж, приобретение пастырских навыков для священнического служения. Необходима какая-то элементарная общественная практика, не богословская подготовка, не пастырское богословие, хотя это тоже важно, но практическое пастырство. В этом отношении, я думаю, пастырская практика или практическое пастырство, – тот предмет, который должен хотя бы факультативно преподаваться. Это изучение неких стереотипных ситуаций в обществе, наработка их разрешений. Наработка, условно говоря, через слушание, через восприятие умозрительное, но это все-таки отложится в сознании будущего пастыря.

Это встречи с другими людьми, прежде всего с другими священниками, которые имели те или иные затруднения в своей пастырской практике. Не связанные с богослужением или уставом, а с конкретной жизненной ситуацией, с конкретной какой-то проблемой людской. Без раскрытия тайны исповеди можно эту проблему определить, размыслить и сделать ее понятной будущему священнику. Это навыки, приобретение пастырского багажа, который собирается размышлениями, рассуждениями, встречами с людьми.

Наивно думать, что благодать священства, которую приобретают в Таинстве молодые люди, немедленно их умудрит, мгновенно сделает их способными толково, грамотно, с достоинством и с пользой для дела говорить с людьми разных возрастов, образовательного, социального, культурного уровней … Д ля этого необходима совершенно особая школа. С отцом Андреем Чижовым мы такой курс д иаконии, социального служения, разрабатывали для наших Духовных школ. И он даже вел этот курс несколько лет, а когда он болел, я его замещал. Те, кто учились в то время, признаются, что это был важнейший курс. Очень многие важные вещи выносились из общения с приглашенными на такой разговор. Анализ социальных, общественных, культурных ситуаций – он очень помог многим потом в дальнейшем служении. Вот это необходимо в Духовных школах. Мне кажется, это очень обогатило бы будущих служителей Церкви знанием не богословским, не книжным, но практическим, связанным с тем, что предлагает, как вызов, жизнь.

– Отец Вячеслав, как Вы восприняли новое назначение? Было ли оно для Вас неожиданностью?

– Конечно, оно стало неожиданностью. Духовник – это, во-первых, очень серьезно, а, во-вторых, очень ответственно. В этом качестве я себя никогда не рассматривал. Я служил честно, старался совершать на приходах всю пастырскую работу так, чтобы приход рос, чтобы люди не уходили. Ставил перед собой даже миссионерские задачи: есть опыт служения и на деревенском приходе, и на городском, но я себя не видел в качестве духовника Духовных школ, назначение явилось в определенном смысле неожиданностью. Мы познакомились с Владыкой Амвросием, общение наше показалось мне очень искренним и серьезным.

– У Вас были встречи со студентами, как они восприняли в новом качестве именно Вас?

– Встречи были и до моего назначения, и по назначению моему Владыка представил меня студентам. Они задали немало вопросов, их интересовали мое образование, мои воззрения и предпочтения. Мне хочется надеяться, что восприняли мое назначение студенты благожелательно. По крайней мере, я пока не могу уловить какого-то негативного отношения, даже кажется, что, неожиданно, очень доброжелательно приняли.

Да и назначение было тоже ведь сделано Владыкой не просто по своему усмотрению. Он провел среди студентов своеобразный мониторинг, выясняя, кого бы они хотели видеть духовником Школ.

Мне же приходилось со студентами общаться. Некоторые проходили у нас в храме послушание певцом, чтецом или алтарником, многие выезжали со мною в Кировское благочиние на захоронение солдат, на встречу с поисковиками и ветеранами войны. С мужским хором Академии у нас давняя дружба.

Студенты делают мне подарок на каждый храмовый праздник – приходят и поют антифонно с нашим приходским хором. Так что, наши отношения уже сложились давно. Не знаю, заслуженно или нет, но ребята относятся ко мне так, что я не ощущаю себя каким-то назначенцем или человеком совершенно им не интересным, лишним.

– Отец Вячеслав, для чего нужен духовник, в чем его основная обязанность духовника?

– Д уховничество – это не совсем обязанности. Скорее, появилась необходимость: быть в Духовных школах, принимать исповеди, беседовать со студентами, обычно по пятницам. В Великую Среду у аналоя пришлось стоять, принимая исповеди, тринадцать часов. Очень важным для меня является возможность быть и адвокатом студентов, «печальником», в случае возникновения проблем с инспекторской службой.

Естественно, задача духовника – помочь человеку исправить свою ошибку, а не оправдать ее. За эти несколько месяцев уже было несколько ситуаций, когда непростые решения пришлось принимать и учащим и учащимся. Духовник, как правило, узнает все первым. А действовать может только опосредованно – через беседы с глазу на глаз с провинившимися. Тайна не позволяет ничего озвучивать. Складывающееся доверие с учащимися очень радует, это всегда – одна из самых больших радостей пастырского служения. Трогает то доверие, с каким обращаются за советом и с исповедью не только студенты Семинарии и Академии, но и девушки с Регентского отделения. Особая ответственность и привилегия – принимать исповеди священнослужителей.

Необходимой частью пастырского служения в Духовных Школах для меня представляется возможно более частая проповедь. Очень важными я считаю просветительские и культурные мероприятия со студентами. Такие мероприятия – то же самое духовничество, только в другой форме. В Лазареву Субботу мы совершили со студентами паломничество в Константино-Еленинский монастырь. Служили Литургию, многие исповедовались и причастились. Встретились с настоятельницей, посетили подворье в разрушенной Линтуле, нарвали вербы к празднику, устроили импровизированный «пикник у обочины». Для учащихся – масса впечатлений, а прожитое, проговоренное вместе сближает, дает колоссальный опыт общения вне стен Духовных Школ.

Я в прошлом – профессиональный музыкант, это дает мне возможность открывать студентам мир музыки. Мы организовали в Школах концерты, где я вел конферанс. Это тоже учащимся помогает открыть для себя новое, увидеть священника с какого-то другого ракурса. Как священник я могу помочь увидеть в музыке, в ее содержании, в особенностях ее написания, в личности композитора важную духовную составляющую. Как ни покажется странным, но пастырский, духовнический аспект присутствует и в устроении, освещении таких концертов.

– Какими качествами должен обладать духовник православной духовной академии и семинарии? Что наиболее важно в служении духовника молодежи?

– Я думаю, что это очень обширный вопрос. Я не могу с уверенностью сказать, что именно такими качествами он должен обладать. Я знаю, что он должен обладать теми качествами, которые помогут ему вести человека к Богу. Это должны быть качества, которые человек употребляет для того, чтобы другой человек лучше раскрыл свои личностные качества, обнаружил их.

Здесь главное – неравнодушие к тому, что ты делаешь, любовь к пастырству вообще и к учащимся Школ. Без этой искренней любви, посвященности своему служению священник как пастырь несостоятелен. Ну и, конечно, необходимо требовательное отношение к самому себе. Духовничество – это не формальный процесс, это не просто какие-то обязанности. Это возрастание вместе со студентами, умение и доверительные отношения выстроить, и необходимость расти самому.

Духовник должен сам постоянно развиваться. Духовник не может опираться на какой-то духовный багаж, который он приобрел к определенному времени и уже только им пользоваться. Рост требует времени для размышлений, возможности очень много читать, молиться. Если священник не молится, если он мало служит, то он теряет себя. И, конечно, собственная аскеза должна иметь место, должна быть строгость к себе и, прежде всего, к себе. Умение правильно судить о духовных вопросах начинается с предельной строгости к себе, с предельной искренности с самим собой.

– Был ли в Вашей жизни священник, которого Вы считаете для себя примером духовного отцовства?

– Да, был. Я не упомянул его имя на встрече со студентами, подумал, что они не знали его. Это мой старший товарищ и друг, наставник, который меня многому научил и во многом помогает сейчас – протодиакон Андрей Чижов. Он скончался в 1999 году и мне до сих пор его не хватает. Когда у меня случаются какие-то трудности, я иногда мысленно обращаюсь к нему и представляю его в моей ситуации, представляю, как он поступил бы, и мне это всегда помогает.

Мало кто знает, но у него, протодиакона, были свои духовные чада. Он был человек очень мудрый, очень начитанный, человек, который с молоком матери вобрал в себя петербургскую духовность и любовь к служению. Его культура, образованность, начитанность, собственная достаточно тяжелая жизнь (почему он и ушел безвременно), давали ему совершенно особую мудрость и возможность бесстрастного суждения во многих вопросах. Мне он очень дорог, до сих пор я считаю его своим учителем.

Мне повезло, мне довелось общаться и дружить с хорошими священниками. Это протоиереи Василий Стойков, Борис Безменов, Константин Смирнов, Александр Будников, Василий Ермаков. Отец Василий меня заметил, и очень поддерживал в трудные моменты. Он, кажется, ценил то, что я совершаю в отношении осмысления войны, увековечения памяти наших солдат, изучения истории. У него я учился и учусь быть патриотом своей страны. Он, безусловно, оказал на меня большое воздействие. Феномен этой личности понуждал меня неоднократно размышлять о многих вещах, которые никогда бы не разрешились в моей пастырской практике, если бы я не встретился с этим человеком.

Покойный духовник Академии архимандрит Кирилл тоже был глубокой личностью, с которой меня связала возможность неформального общения. Он был членом Псковской Миссии. Я немножко занимался историей Псковской Миссии и пытался « разговорить » отца Кирилла вопросами о войне, о послевоенных репрессиях… Отец Кирилл очень осторожно открывался.

Вопросы общедуховные, способность его привести к ним частную беседу и исповедь – все это тоже произвело на меня большое впечатление. Есть вещи, которые я узнал от людей, приходивших к нему на исповедь, и которые эти люди, может, по неосторожности, а может, и сознательно, передали мне как его видение той или иной духовной проблемы. Это видение было подчас парадоксальным. Оно меня так поражало, что эти вещи я отмечал для себя и сейчас иногда я пользуюсь его советами. Через вторые уста, через вторые лица, вот так, неожиданно.

Из святителей я отметил бы архиепископа Михаила (Мудьюгина) и митрополита Никодима (Ротова). Последний вообще был «героем» моей юности, идеалом и образцом для подражания. С Владыкой Никодимом я связывал свои надежды на поступление и учебу в Духовных Школах. Он умер в год моего окончания школы, и с ним – мои планы быть пропущенным в Семинарию уполномоченным КГБ Жариновым…Многому меня учит служение под омофором нашего правящего архиерея, Владыки Владимира. Общение с этим святителем каждый раз открывает мне его проницательность, тактичность, обаяние и мудрость. Работа в Епархиальном совете в течение почти 10 лет под руководством этого архипастыря – особое Божие благословение моей жизни.

Конечно, среди моих учителей есть учителя и книжные. И здесь я бы назвал, конечно, владыку Антония Сурожского и таких святителей, прославленных Церковью, как Иннокентий X ерсонский и Филарет Московский – это любимцы. Из святых отцов я очень люблю поэта и богослова Ефрема Сирина…

Существует и очень важный для меня конкретный пастырский опыт XIX века, который приходится изучать, потому что это предреволюционный и предсоборный опыт Церкви … И в нем открываешь такие внешне мало заметные, но чрезвычайно интересные личности как протоиерей Григорий Дьяченко, например. Его проповеднический, писательский и пастырский опыт мне очень дорог, он – предшественник наш по школе. Очень люблю записки священника Александра Ельчанинова, его образ мыслей, самоуглубленность и пастырская зоркость – образцовы.

Беседовала Наталья Штейнер

На войне Божественную справедливость и Божие
попечение о людях видно особенно отчетливо.
Война не терпит бесчестия –
человека безнравственного пуля быстро находит.

​Преподобный Паисий Святогорец

Во времена тяжелых испытаний, потрясений и войн Русская Православная Церковь всегда была со своим народом и своей армией, не только укрепляя и благословляя солдат на брань за свое Отечество, но и с оружием в руках на передовой, как в войне с армией Наполеона и фашистскими захватчиками в Великую Отечественную. Благодаря Указу Президента России от 2009 года о возрождении института штатного военного духовенства православные священники стали неотъемлемой частью современной российской армии. Наш корреспондент Денис Ахалашвили побывал в отделе по взаимоотношению с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями Екатеринбургской епархии, где из первых уст узнал о том, как сегодня складываются отношения Церкви и армии.

Чтобы в части и Литургия служилась, и беседы на духовные темы проводились

Полковник Илья Константинович Новожилов – руководитель отдела по взаимоотношению с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Екатеринбургской епархии:

– В Екатеринбургской епархии отдел был создан в 1995 году. С этого времени мы подготовили и заключили договора о сотрудничестве со всеми силовыми структурами на территории Уральского федерального округа: Главным управлением МЧС по Свердловской области, Главным управлением МВД РФ по Свердловской области, Уральским военным округом, Уральским округом внутренних войск МВД РФ. Первой в постсоветской России Екатеринбургская епархия подписала соглашение о сотрудничестве с военным комиссариатом Свердловской области. Из нашей структуры впоследствии были созданы отделы по работе с казачеством и по тюремному служению. Мы сотрудничали с 450 воинскими частями и соединениями Вооруженных Сил и подразделениями силовых структур на территории Свердловской области, где окормлением верующих регулярно занимались 255 священнослужителей нашей епархии. С преобразованием епархии в митрополию в Екатеринбургской епархии это 154 священника в 241 воинской части и подразделении силовых структур.

С 2009 года после издания Указа Президента РФ о создании института штатного военного духовенства в российской армии определено должностей штатного военного духовенства 266, помощников командиров по работе с верующими военнослужащими из числа духовенства традиционных конфессий, в том числе православных священников. На территории нашей епархии таких должностей определено пять.

Сегодня у нас 154 священника посещают военные части, где совершают таинства, читают лекции, проводят занятия и т.д. Как-то Святейший Патриарх Кирилл сказал, что священник, посещающий военную часть один раз в месяц, похож на свадебного генерала. Не уверен, что передаю дословно, но смысл понятен. Я, как кадровый военный, прекрасно понимаю, что если священник будет раз в месяц приходить в часть, где служит 1500 человек, то реально он сможет пообщаться в лучшем случае с парой десятков воинов, что, конечно же, недостаточно. Мы решили повысить эффективность нашего сотрудничества следующим образом: с согласия командования частей в определенный день в конкретную военную часть приезжает сразу 8–10 священников. Трое прямо в части служат Божественную литургию, остальные исповедуют. После Литургии, исповеди и Причастия военные отправляются на завтрак, после которого их распределяют на группы, где каждый из священников проводит беседу на заданную тему, исходя из церковного календаря и конкретных потребностей той или иной части. Отдельно – офицеры штаба, отдельно – контрактники, отдельно – военнослужащие срочной службы, затем медики, женщины и гражданский персонал; группа тех, кто находится в медучреждениях. Как показала практика, в сегодняшних условиях это наиболее эффективная форма сотрудничества: военнослужащие получают духовные знания, но и участвуют в Литургии, исповедуются и причащаются, а также имеют возможность пообщаться и обсудить с конкретным священником волнующую личную тему, что, учитывая психологические требования к современной армии, очень важно. От командования соединений я знаю, что эффект был очень хорошей, командиры частей просят проводить подобные мероприятия постоянно.

Ежегодно мы отмечаем день защитника Отечества. А накануне этого праздника мы, по благословению митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла, едем по домам поздравлять наших ветеранов, вручаем им поздравительные адреса и памятные подарки от правящего архиерея.

«Батюшка для солдата – родной человек, с которым можно поговорить о наболевшем»

Иерей Георгий Шлей, помощник командира по работе с верующими военнослужащими:

– Моя история служения в армии началась много лет назад, когда я был настоятелем храма Сергия Радонежского на окраине Екатеринбурга – в поселке Большой Исток за аэропортом Кольцово. Благочинным у нас был замечательный батюшка протоиерей Андрей Николаев, из бывших военных, который 13 лет прослужил в армии прапорщиком и пользовался у военных большим авторитетом. Как-то раз он спросил у меня, как я смотрю на то, чтобы не просто время от времени ездить в военную часть, которую мы окормляли, а стать постоянным штатным армейским священником. Я подумал и согласился. Помню, когда мы с отцом Андреем пришли к нашему владыке Кириллу за благословением, тот пошутил: вот, мол, некоторые (показывает на отца Андрея) из армии уходят, а некоторые (показывает на меня) туда, наоборот, идут. На самом деле владыка был очень рад, что отношения с армией у нас перешли на новый уровень, что кроме меня еще четверо священников нашей епархии были утверждены министром обороны и стали штатными священниками. Владыка благословил и сказал много теплых напутственных слов. И с июля 2013 года, как пришел официальный приказ о моем назначении, я служу в расположении своей части.

Как происходит служение? Сначала, как полагается, утренний развод. Я обращаюсь к военнослужащим воинской части с напутственной речью, после этого официальная часть заканчивается, ноги в руки – и пошел мотать километры по подразделениям. Воинская часть у нас большая – 1,5 тысячи человек, пока обойдешь все намеченные по плану адреса, к вечеру ног под собой не чуешь. В кабинете я не сижу, сам хожу к людям.

Молитвенная комната у нас находится в холле, в середине казармы: слева койки в два яруса, справа койки, молитвенная комната посередине. Это удобно: захотел помолиться или с батюшкой пообщаться – вот он рядом, пожалуйста! Там я принимаю каждый день. Да и нахождение святынь, икон, жертвенника, иконостаса, свечей посреди солдатского быта тоже действует благотворно на солдат. Солдату бывает непросто, он посмотрит – Бог вот Он, рядом! Помолился, со священником пообщался, поучаствовал в таинствах – и стало лучше. Это же все видно, на твоих глазах происходит.

Если никаких учений или авралов, каждую субботу и воскресенье я служу. Кто хочет и не в наряде, приходит на вечернюю, исповедуется, готовится к Причастию.

Во время богослужения у Святой Чаши все мы становимся братьями во Христе, это тоже очень важно. Это потом сказывается на отношениях между офицерами и подчиненными.

Вообще так скажу: если бы от священников пользы в армии не было – их бы там тоже не было! Армия – дело серьезное, там некогда ерундой заниматься. Но как показывает опыт, нахождение священника в части реально благотворно влияет на обстановку. Священник – это не психолог, это батюшка, батя, для солдата – родной человек, с которым можно поговорить по душам. Буквально позавчера пришел ко мне ефрейтор-срочник, глаза грустные, потерянный… Что-то у него не получается, где-то с ним грубо обошлись, вот и напало на человека уныние, он замкнулся в себе. Мы с ним поговорили, посмотрели на его проблемы с христианской стороны. Я говорю: «Ты же ведь в армию не просто так попал, ты сам службу выбрал?» Он кивает. «Ты хотел служить?» – «Конечно, хотел!» – отвечает. – «Что-то пошло не так, что-то оказалось не таким радужным, как думал. Но разве так только в армии? Везде, если присмотреться, есть и вершки, и корешки! Когда женишься, то думаешь, что будешь лежать у телевизора и радоваться, а вместо этого в два раза больше работать придется, чтобы жену и семью содержать! Не бывает, как в сказке: раз – и готово, по щучьему велению! Нужно потрудиться! И Бог поможет! Давай мы помолимся, попросим у Бога помощи вместе!»

Когда человек видит, что он не один, что Господь рядом и ему помогает, все меняется.

В условиях современной армии с повышенными психологическими и профессиональными нагрузками такие теплые доверительные искренние отношения очень важны. Ты с ребятами каждый день общаешься, разговариваешь, чай пьешь, все в открытую, глаза в глаза. Молишься за них каждый день. Если этого у тебя нет, если ты какой-то весь из себя непреступный, в армии тебе делать нечего, никто тебя не поймет, и никому ты здесь не нужен.

«У нас уже традиция: на все учения мы обязательно берем походную церковь»

Протоиерей Владимир Кисяков, помощник начальника отделения по работе с верующими военнослужащими Управления по работе с личным составом Центрального военного округа:

– В 2012 году я был настоятелем храма архангела Михаила в рабочем поселке Ачит и окормлял военкомат, пожарную часть, полицию, поэтому, когда владыка благословил меня на это служение, я уже имел неплохой опыт отношений с представителями разных силовых структур. При штабе округа создано отделение по работе с верующими военнослужащими, где постоянно находятся два священника и начальник отделения. Кроме духовного окормления командного состава округа, наша задача – помочь воинским частям, где нет штатных священников, наладить работу с верующими, приезжать по мере необходимости и выполнять свои священнические обязанности. Кстати, в части иногда к тебе обращаются не только православные. Недавно ко мне подходил солдат-мусульманин. Он хотел попасть на службу в мечеть, но не знал, как это сделать. Я ему помог, узнал, где находится ближайшая мечеть, когда там проводятся службы, как можно туда добраться…

В это время у отца Владимира звонит телефон, он просит прощения и отвечает: «Здравия желаю! Бог благословит! Да, согласен! Пишите рапорт на имя правящего архиерея. Если он благословит, я еду с вами!»

Спрашиваю, в чем дело. Отец Владимир улыбается:

– Звонил командир части, на следующей неделе они выезжают на учения, просил поехать с ними. Конечно, поеду! Учения короткие – всего две недели! Будем находиться в поле, жить буду в палатке, режим – как у всех. Утром они на зарядку, у меня утреннее правило. Потом в походном храме, если нет службы, я принимаю желающих. У нас уже традиция: на все учения мы обязательно берем с собой походную церковь, где можем совершать все необходимые таинства, крещение, Литургию… Также обязательно ставится палатка для мусульман.

Вот были мы на сборах возле г. Чебаркуля, что в Челябинской области; рядом находилась деревня, где был храм. Местный батюшка не только служил с нами Литургию, но и давал нам для богослужения свои сосуды и просфоры. Было большое богослужение, куда съехалось несколько священников, все исповедовали, на Литургии было много причастников из нескольких военных частей.

На территории нашей части на Уктусе (один из районов г. Екатеринбурга. – Д.А.) построен храм мученика Андрея Стратилата, где я являюсь настоятелем и регулярно там служу. Кроме этого по договоренности с командирами частей мы постоянно выезжаем группами священников до десяти человек в какую-нибудь часть нашего округа, где читаем лекции, проводим открытые занятия на заданную тему и обязательно служим Литургию, исповедуем и причащаем. Потом мы расходились по казармам, и – по желанию – общались со всеми верующими, как с военными, так и с гражданским персоналом.

Служить в разведке – дело непростое

Иерей Игорь Куланин, настоятель храма Георгия Победоносца в пос. Марьинском:

– Я дважды выезжал в командировки в Северокавказский регион, где находился с походным храмом Александра Невского в расположении воинской части Уральского округа внутренних войск. Как проходила служба? Утром на построении с разрешения командования читаешь утренние молитвы. Выходишь перед строем, все снимают головные уборы, читаешь «Отче наш», «Богородице Дево», «Царю Небесный», молитву на начало доброго дела и отрывок из жития святого, которому посвящен этот день. Кроме тех, кто на выезде, на построении присутствует 500–600 человек. После молитвы начинается развод. Я иду в храм, где принимаю всех желающих. Раз в неделю провожу духовные беседы с личным составом. После беседы начинается личное общение с глазу на глаз.

Есть такая шутка, что в армии не матерятся, в армии на этом языке разговаривают. А когда рядом находится священник, даже офицеры начинают себя сдерживать в этом плане. Говорят уже более близкие русскому языку слова, вспоминают о вежливости, прощения просят, отношения между собой и подчиненными становятся более дружественными, более человечными что ли. Приходит, например, майор на исповедь в нашу палатку, а перед ним простой боец стоит. Майор ведь не отталкивает его, не лезет вперед, он стоит и ждет своей очереди. А потом они вместе с этим солдатом из одной Чаши причащаются. И когда они встречаются в обычной обстановке, они уже друг друга по-иному воспринимают, чем до этого.

Сразу чувствуется, что ты находишься в расположении военной части, каждый день выполняющей боевые задачи. Это на гражданке все бабушки тебя любят, только и слышишь: «Батюшка, батюшка!», и, каким бы ты ни был, тебя просто потому, что ты священник, любят. Здесь совсем не так. Они здесь повидали всякого и просто так с распростертыми объятиями тебя не примут. Их уважение нужно заслужить.

Наш полевой храм приписан к взводу разведки. На них лежит обязанность установки, сборки и перемещения передвижного храма. Эти ребята очень серьезные – краповые береты. Чтобы стать краповым беретом, ты должен умереть, а потом воскреснуть – так говорят. Многие из них прошли обе чеченские кампании, видели кровь, видели смерть, теряли боевых друзей. Эти люди – состоявшиеся личности, отдавшие служению Родине всего себя. Все разведчики – это простые прапорщики, у них нет высоких званий. Но случись война, каждого из них по отдельности поставят командиром взвода, они выполнят любые задачи командования, поведут за собой солдат. На них держится боевой дух, это элита нашей армии.

Разведчики всегда вновь прибывшего священника приглашают к себе на чай знакомиться. Это очень важный ритуал на самом деле, во время которого о тебе складывается первое и часто оно же и последнее впечатление. Что ты из себя представляешь? Что ты за человек? Можно ли вообще тебе доверять? Они проверяют тебя как мужчину, присматриваются, задают разные каверзные вопросы, интересуются твоей прошлой жизнью.

Сам я из оренбургских казаков, и поэтому для меня шашечки и пистолетики были знакомы с детства, у нас на уровне генетики любовь к военному делу. В свое время я занимался в клубе юного десантника, с 13 лет прыгал с парашютом, мечтал служить в десанте. К сожалению, из-за проблем со здоровьем в десант меня не взяли, я служил в обычных войсках.

Я выезжал с разведчиками на стрельбы, там они проверили, чего я стою в бою. Дали мне сначала пистолет. Мне он не очень понравился: я на «гражданке» в тире из более тяжелой «Беретты» стреляю. Но ничего, приноровился, выбил все мишени. Потом они дали мне какой-то новый автомат, специально для разведчиков разработанный, короткоствольный. Я отстрелял по общей мишени, смотрю: отдача у него слабая, стрелять легко, удобно – и второй магазин отстрелял по движущимся мишеням, выбил все «десятки». Они мишени осмотрели, смеются: «Тест прошел!» Давай, говорят, к нам, в краповые береты! Стрелял я из пулемета АК, тоже хорошо получилось.

После стрельб количество прихожан в части резко увеличилось. Сейчас с Пашкой из разведки мы регулярно переписываемся. Он пишет мне, как там у них дела, а я – как тут у нас; обязательно с праздниками друг друга поздравляем. Когда мы с ним познакомились во время моей первой командировки, то он, когда «Отче наш» читал, раз восемь ошибся, а в крайней командировке через два года, когда мы снова с ним встретились, он читал на службе Часы и молитвы к Причастию.

Еще у меня есть друг из казаков, Сашка-фээсбэшник. Такой на Илью Муромца похожий, на полголовы меня повыше и в плечах пошире будет. Их отряд ФСБ перевели, а его оставили что-то из оставшегося оборудования охранять. Вот он и охраняет. Спрашиваю: «Как, Сашка, дела?» Он благословение берет, мы целуемся по-братски, и он радостно отвечает: «Всё слава Богу! Охраняю помаленьку!»

На Крещение мы с нашими разведчиками нашли заброшенный старый фонтан, быстренько его очистили, заполнили водой и сделали Иордань. Отслужили праздничную службу, а потом был ночной крестный ход, с хоругвями, с иконами, фонарями. Идем, поем, молимся. Впереди хоругвь нес настоящий знаменосец, так нес – глаз не оторвать! Хоругвь просто по воздуху плывет! Я потом у него спрашиваю: где ты этому научился? Он мне говорит: «Да я профессиональный знаменосец, в Кремлевском полку служил, на Красной площади со знаменем ходил!» Вот такие у нас замечательные бойцы там были! А потом все – и командиры, и бойцы, и гражданский персонал – пошли как один к Крещенской купели. И всё слава Богу!

Интересуетесь, как я храм построил? Я в нем настоятель, так скажу. Когда мы стройку окончили, храм освятили, поехал я к своему духовнику. Рассказываю, фотографии показываю: так, мол, и так, батюшка, я храм построил! А он смеется: «“Муха, муха, где ты была?” – “Как где? Поле пахала!” Ее спрашивают: “Как, сама?” Она говорит: “Ну, не совсем сама. Я на шее у вола сидела, который поле пахал”. Так и твой храм люди строили, благотворители, жертвователи разные… Может, бабушки по копеечке собирали. Твой храм народ построил, а Господь поставил тебя там служить!» С тех пор я больше не говорю, что я храм построил. А служить – да, служу! Есть такое дело!

«Бог даст, эту Пасху будем служить уже в новом храме»

Иерей Владимир Устинов, помощник командира отдельной железнодорожной бригады:

– Хорошо, когда командир подает пример своим подчиненным. Наш командир части – верующий человек, регулярно исповедуется и причащается. Начальник управления – тоже. Подчиненные смотрят, и некоторые тоже приходят на службу. Никто никого не заставляет, и этого делать нельзя, ведь вера – это личное сокровенное дело каждого. Своим личным временем каждый может распоряжаться, как ему хочется. Можешь книжку читать, можешь телевизор смотреть или спать. А можешь пойти в храм на службу или со священником пообщаться – если не исповедоваться, то так, по душам поговорить.

Иногда у нас на службе собирается по 150–200 человек. На последней Литургии причащались 98 человек. Общая исповедь сейчас не практикуется, поэтому представьте, сколько у нас длится исповедь.

Кроме того, что я служу в части, на «гражданке» я настоятель храма святителя Ермогена на Эльмаше. Когда есть возможность, мы берем бортовой «Урал», там может разместиться 25 человек желающих, которые приезжают ко мне на службу. Естественно, люди знают, что это не экскурсия и не увеселительное мероприятие, что там надо будет стоять на службе, молиться, поэтому случайные люди туда не ездят. Ездят те, кто хочет помолиться в храме за богослужением.

Раньше вечернее время в части занимал заместитель командира по воспитательной работе, сейчас решили вечернее время отдать священнику, то есть мне. В это время я встречаюсь с военнослужащими, знакомлюсь, общаюсь. Спрашиваю: «Кто хочет поехать ко мне в храм на службу?» Составляем список желающих. И так по каждому подразделению. Подаю списки командиру бригады и командиру подразделения, ротному, те отпускают военнослужащих, когда надо на службу. И командиру спокойно, что солдат не болтается где-то и не занимается ерундой; и солдат видит к себе доброе отношение и может решать какие-то свои духовные вопросы.

В подразделении, конечно, проще служить. Сейчас наш приход святителя Ермогена строит на территории части храм во имя небесных покровителей железнодорожных войск князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. Начальник управления генерал-майор Анатолий Анатольевич Брагин выступил инициатором этого дела. Он верующий человек из благочестивой верующей семьи, с детства исповедуется и причащается и горячо поддержал идею строительства храма, помог с оформлением документов и согласованиями. Осенью 2017 года мы забили сваи в основание будущего храма, залили фундамент, сейчас подвели крышу, купола заказали. Когда служба будет проводиться в новом храме, конечно, там не будет недостатка в прихожанах. Уже сейчас люди останавливают меня, спрашивают: «Батюшка, когда храм откроете?!» Бог даст, эту Пасху будем служить уже в новом храме.

«Главное – это конкретный человек, который пришел к тебе»

Иерей Владимир Залосковских, клирик храма святителя Николая Чудотворца в г. Екатеринбурге:

– Вневедомственную охрану я окормляю уже больше 12 лет, со времен, когда они относились к МВД. Управление Росгвардии окормляю два года, с момента его образования.

Вы спрашиваете, кому пришла идея освятить все автомобили ГАИ? К сожалению, не мне, это инициатива руководства Главного управления МВД по Свердловской области. Я только совершил обряд. Хотя, конечно, идея мне понравилась! Еще бы! Собрать на главной площади города – площади 1905 года – все 239 новых автомобилей управления ГИБДД и разом освятить! Надеюсь, это скажется и на работе сотрудников, и на отношении к ним со стороны водителей. А что вы улыбаетесь? С Богом возможно все!

В своей священнической жизни мне много чего пришлось повидать. С 2005 по 2009 год я служил на приходе во имя архангела Михаила в Заречном микрорайоне – и четыре года подряд каждое воскресенье служил в парке под открытым небом. Никакого помещения и храма у нас не было, я служил прямо посреди парка – сначала молебны, потом с Божией помощью купил сосуды, матушка сшила покров на Престол, и уже осенью мы отслужили первую Литургию. Расклеивал объявления по району, что такого-то числа во столько-то приглашаем на богослужение в парк. Народу иногда собиралось до ста человек! По праздникам мы по всему району крестным ходом ходили, кропили святой водой, подарки собирали, бабушкам-ветеранам дарили! Весело жили, дружно, грех жаловаться! Иногда встречаю старых прихожан, с которыми в парке служили, они радуются, обнимают тебя.

Если говорить о специфике служения в силовых структурах, то священник там фигура сакральная. Представьте себе здание с высокими кабинетами и большими начальниками, занятыми важными государственными делами, связанными с безопасностью страны, и так далее. Если туда придет гражданский, его слушать не будут и сразу выставят за дверь. А священника слушают. По опыту скажу, что там, в больших кабинетах, замечательные люди сидят! Главное, ничего у них не просить, тогда вы сможете найти с ними общий язык. Так ведь я и не прошу, я, наоборот, им такие сокровища несу, что любо-дорого! Какие, как написано в Евангелии, и ржа не берет, и воры не украдут, – сокровища, которые дает нам вера и жизнь в Церкви! Главное – это люди, это конкретный человек, который перед тобой сидит, а погоны – это дело пятое.

Чтобы священнику успешно заниматься окормлением в силовых структурах, в первую очередь нужно наладить хорошие контакты с начальством и с руководителем отдела кадров. Он знает личное дело каждого, это, если хотите, душеприказчик в силовых структурах. Он много чего знает и может подсказать и от многих ошибок уберечь. Как и ты можешь помочь ему в его работе. Это все взаимно, он помогает тебе, ты ему, и в результате у всех становится меньше проблем. Он может мне позвонить и сказать: «Знаешь, вот у такого-то офицера проблемы. Можешь с ним пообщаться?» Я иду к этому офицеру и, как священник, помогаю ему разобраться в его проблеме.

Если контакты состоялись, все будет хорошо. Я знаю, о чем говорю. За время моей службы в силовых структурах сменилось трое руководителей, и со всеми я был в хороших конструктивных отношениях. Всех людей по большому счету интересуют только они сами. Надо стараться быть нужным и полезным в той мере, в какой эти занятые люди готовы воспринимать тебя. Тебя поставили туда, чтобы помогать им решать их проблемы с помощью Божией! Если ты это понимаешь, то все у тебя получится; если начнешь заниматься просвещением или проповедями, это все плохо закончится. Специфика силовых структур вносит свои суровые коррективы, и, если хочешь преуспеть в своем деле, нужно это учитывать. Как апостол Павел говорил: для всех быть всем!

За годы общения люди начинают тебе доверять. У кого-то я крестил детей, кого-то повенчал, кому-то дом освятил. Со многими у нас стали близкие, почти родственные отношения. Люди знают, что в любой момент могут к тебе обраться за помощью с любой проблемой и ты никогда не откажешь и поможешь. Меня для этого послал сюда Бог: чтобы я людям помогал – вот и служу!

По-разному Бог приводит людей к вере. Помню, один полковник относился с большой неприязнью к тому, что к ним в управление приходит священник и, как он думал, всем только мешает. Я видел по его презрительному взгляду, что ему не нравилось мое присутствие. А потом у него умер брат, и так получилось, что я его отпевал. И там он, может, впервые, посмотрел на меня другими глазами, увидел, что от меня может быть польза. Потом у него были проблемы с женой, он пришел ко мне, и мы с ним долго говорили. В общем, сейчас этот человек хоть и не ходит в храм каждое воскресенье, но уже по-другому к Церкви относится. А это главное.

Семинария — пожалуй, самое необычное высшее учебное заведение. Здесь учатся будущие священнослужители; некоторые воспитанники уже имеют священный сан. Обучение в семинарии состоит из двух взаимодополняющих друг друга процессов: воспитательного и учебного. Каждый из них во многом протекает иначе, чем в светских вузах. Об особенностях обучения в Саратовской православной духовной семинарии нам рассказал проректор по учебной работе протоиерей Димитрий Полохов.

— Отец Димитрий, в чем особенность учебного процесса в семинарии?

— Прежде всего, в том, что семинария — это закрытое учебное заведение со своим внутренним распорядком. Помимо уроков днем существуют вечерние учебные занятия, которые отведены на самостоятельное закрепление пройденного материала. Практика вечерних занятий существует также в военных училищах. Вообще режимы семинарии и военного училища во многом похожи.

В самой учебной программе преобладают гуманитарные науки. Большое внимание уделяется языкам, как древним (латинскому и древнегреческому), так и новым — английскому, немецкому, французскому. Также немало часов в учебной программе отведено на изучение философии. Однако ядром, основой учебного процесса являются, безусловно, три предмета: Священное Писание, литургика (наука о богослужении) и догматическое богословие. Кроме того, значительное количество времени отведено на изучение других богословских предметов. Даже в православных университетах не уделяется такого большого внимания богословским наукам, как в семинариях. За пять лет обучения воспитанникам преподаются курсы основного, догматического, нравственного, сравнительного и пастырского богословия.

— В чем отличие дореволюционной учебной программы в семинарии от современной?

— Учебный процесс стал более целенаправленным. Например, в XIX веке в программу предметов, преподаваемых в семинарии, входили даже медицина и агрономия. Для сельского духовенства это было просто необходимо. Сейчас несколько другие реалии. И учебный процесс в семинарии ориентирован на то, чтобы будущий священнослужитель был подготовлен к тем вызовам, с которыми сталкивается христианство в современном мире. Это и материалистические научные теории, и секты, и антихристианские социальные идеи. Поэтому учебную программу необходимо наполнить так, чтобы выпускник семинарии, помимо твердого знания догматики и богослужебного устава, ориентировался в современной науке и был в курсе протекающих в обществе процессов.

Также сейчас большое внимание уделяется самостоятельным научным работам. На первом и втором курсах — это сочинения, на третьем, четвертом — курсовые работы, и на пятом — дипломная работа. Дипломная работа — это серьезный научный труд, в ходе написания которого воспитанник учится обращаться с источниками, анализировать материал.

— Как известно, учеба в семинарии состоит из двух процессов: учебного и воспитательного. Какому из них уделяется большее внимание?

— Безусловно, воспитанию. Учащиеся семинарии и именуются воспитанниками, потому что, кроме получения богословских знаний, огромное внимание уделяется воспитанию будущих пастырей. Живой пример важнее и действеннее самых красивых, самых правильных слов, важнее самого блестящего богословского образования. А лучшая проповедь — это проповедь жизнью. Поэтому работа над своей внутренней дисциплиной, над образом жизни и поведением для будущих священнослужителей должна быть задачей первостепенной. И распорядок дня в семинарии, дисциплинарные требования, предъявляемые инспекцией, направлены именно на формирование поведения и образа жизни будущих пастырей.

Кроме того, внутренняя дисциплина помогает в учебе, а изучение богословия, как известно, оказывает большое влияние на духовный мир человека. Поэтому можно сказать, что в данном случае учеба и воспитание дополняют и взаимообогащают друг друга.

— Кто преподает в семинарии?

— Преподавательский состав семинарии состоит как из мирян — в основном это доценты и профессора Саратовского государственного университета, так и из священнослужителей, большинство из которых не только имеют академическое образование, но и значительное время прослужили на приходах. Так, в процессе обучения происходит и передача теоретических знаний и живого пастырского опыта. На мой взгляд, для молодых людей, готовящихся к священству, это очень важно, так как ни в одной книге не найти ответов на те вопросы, с которыми приходится сталкиваться на приходе.

Среди преподавателей семинарии — несколько благочинных епархии, некоторые преподаватели приезжают специально, чтобы провести занятия, из других городов — Балаково, Петровска, Вольска.

— А есть ли в семинарии практические занятия, как в других вузах? Если да, то в чем они заключаются?

— Еще одной отличительной особенностью учебного процесса в семинарии является то, что практике, а именно — богослужению, послушаниям в храме уделяется очень большое внимание. Весь учебный процесс в семинарии ориентирован на одно — подготовить учащихся к пастырству. Конечно, нельзя выучить человека на священника. Священство — это Божие призвание. Но подготовить — и теоретически, и практически — можно. В этом и состоит задача преподавателей. И если выпускников светских учебных заведений нередко приходится переучивать непосредственно на производстве, то обширная богослужебная практика в семинарии позволяет нам избежать этой проблемы. Например, некоторые воспитанники старших курсов, принимая священный сан,продолжают учиться и вместе с этим начинают служить.

Семинаристы проходят богослужебную практику на Архиерейском подворье — в храме в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Воспитанники всех пяти курсов разделяются на так называемые череды — группы по 18-20 человек. На всю череду составляется расписание, и за богослужением — вечерним и утренним — воспитанники читают часы, шестопсалмие, апостол и т.д. Череда проходит единожды в неделю. Кроме этого, в воскресные и праздничные дни совершаются так называемые общесеминарские богослужения, то есть те, на которых присутствуют все воспитанники семинарии. В первую неделю Великого поста и в Страстную седмицу учебные занятия отменяются. Почти все время уделяется молитве. В эти дни есть возможность на практике познакомиться с особенностями великопостных служб и богослужений Страстной седмицы, изучить чинопоследование литургии Преждеосвященных Даров. Богослужебная практика рассчитана на то, чтобы разобраться не только в суточном и седмичном, но и в годовом круге богослужений.

Также на первом и втором курсах существуют пономарские послушания. В соответствии с расписанием ребята заступают на пономарскую череду. Это также помогает освоить действия священника и диакона в алтаре, изучить чинопоследование с еще одной практической стороны. Те, кто имеют вокальные данные, поют в семинарском хоре. Начиная с 3-го курса, воспитанники учатся произносить проповеди. Третий курс — на вечерней молитве, четвертый и пятый — на вечернем богослужении и литургии. Кроме этого, с 4-го курса начинается практика уставщиков — каждый воспитанник должен самостоятельно составить и, как уставщик, провести богослужение. Теперь можно представить, какую практику получают семинаристы за пять лет обучения.

Послушания в храме — основное, первостепенное занятие. Недаром храм называют главной аудиторией семинарии. Храм — это средоточие семинарской жизни.

— Отец Димитрий, что бы вы хотели пожелать тем молодым людям, которые в следующем году собираются поступать в семинарию? Как можно подготовиться к поступлению?

— Прежде всего, необходимо знать и понимать наше православное богослужение, а для этого нужно его полюбить. Без понимания того, что происходит в храме, без молитвенного навыка поступающему будет очень тяжело учиться. Воспитанник, любящий и понимающий богослужение, черпает в нем силы, находит утешение. И, напротив, для человека, которому молиться тяжело, который с нетерпением ждет, когда закончится служба, пастырство станет непосильной ношей. Частые богослужения в семинарии помогают самому человеку, еще учась, еще не приняв священного сана, разобраться в том, способен ли он к пастырству. Если нет, то лучше уйти, не лукавя ни перед Церковью, ни перед самим собой.

Также следует более серьезно отнестись к чтению и изучению Священного Писания. Знать Библию, особенно Евангелие, должен каждый христианин, а тем более будущий священник. Слово Божие — это оружие пастыря, и им следует владеть в совершенстве. Кроме того, понимание богослужения попросту невозможно без знания Священного Писания. Богослужение пронизано Словом Божиим.

Молодым людям, готовящимся к поступлению в семинарию, можно посоветовать читать побольше святоотеческой литературы и житий святых. К счастью, сейчас изобилие подобных книг. В святоотеческих трудах мы находим бесценный богословский опыт, а в житиях — живой пример христианского подвига, пример, так необходимый современному молодому человеку.

Журнал «Православие и современность» № 21, 2009 г.

Вроде бы и студенты, но непростые: строгая форма, степенные движения и закрытая от посторонних глаз жизнь, непохожая на повседневность обычных «студней». Учащиеся духовных семинарий - люди для светского большинства загадочные, и их

В самый разгар летней сессии семинаристы Московской духовной академии беседуют с «Известиями» об учебе, теологии и своих взглядах на романтические отношения