Как погибла семья царя николая. Расстрел царской семьи большевиками — фальсификация

Большевики и расстрел царской семьи

За последнее десятилетие тема расстрела царской семьи стала актуальной в связи с обнаружением множества новых фактов. Документы и материалы, отражающие это трагическое событие, начали активно публиковаться, вызывая различные комментарии, вопросы, сомнения. Вот почему важно проанализировать имеющиеся письменные источники.

Император Николай II

Пожалуй, самый ранний исторический источник - это материалы следователя по особо важным делам Омского окружного суда в период деятельности Колчаковской армии в Сибири и на Урале Н.А. Соколова, который по горячим следам провёл первое расследование этого преступления.

Николай Алексеевич Соколов

Он обнаружил следы кострищ, обломки костей, части одежды, драгоценности, другие фрагменты, но останков царской семьи не нашёл.

По мнению современного следователя, В.Н. Соловьёва, манипуляции с трупами царской семьи из-за разгильдяйства красноармейцев не вписались бы ни в какие схемы самого умного следователя по особо важным делам. Последующее наступление Красной Армии сократило время поиска. Версия Н.А. Соколова состояла в том, что трупы были расчленены и сожжены. На эту версию опираются те, кто отрицает подлинность царских останков.

Другой группой письменных источников являются воспоминания участников расстрела царской семьи. Они часто противоречат друг другу. В них явно прослеживается стремление преувеличить роль авторов в этом злодеянии. В их числе - «записка Я.М. Юровского», которая была продиктована Юровским главному хранителю партийных тайн академику М.Н. Покровскому ещё в 1920 году, когда сведения о расследовании Н.А. Соколова ещё не появились в печати.

Яков Михайлович Юровский

В 60-е годы сын Я.М. Юровского передал в музей и архив копии воспоминаний своего отца, чтобы его «подвиг» не затерялся в документах.
Сохранились также воспоминания начальника Уральской рабочей дружины, члена партии большевиков с 1906 г., сотрудника НКВД с 1920 г. П.З. Ермакова, которому было поручено организовать захоронение, ибо он, как местный житель, хорошо знал окрестности. Ермаков сообщил, что трупы сгорели до пепла, а пепел был зарыт. В его воспоминаниях содержится много фактических ошибок, которые опровергаются показаниями других свидетелей. Воспоминания относятся к 1947 году. Автору важно было доказать, что поручение Екатеринбургского Исполнительного Комитета: «расстрелять и схоронить так чтобы никто и никогда их трупы не нашёл», - выполнено, могилы не существует.

Значительную путаницу создало также большевистское руководство, пытаясь замести следы преступления.

Первоначально предполагалось, что на Урале Романовы будут ждать суда. В Москве собирались материалы, обвинителем готовился стать Л.Д. Троцкий. Но гражданская война обострила ситуацию.
В начале лета 1918 г. решено было вывезти царскую семью из Тобольска, так как тамошний совет возглавляли эсеры.

передача семьи Романовых екатеринбургским чекистам

Это сделал по поручению Я.М. Свердлова чрезвычайный комиссар ВЦИК Мячин (он же - Яковлев, Стоянович).

Николай II с дочерьми в Тобольске

В 1905 г. он прославился как член одной из самых дерзких банд, грабивших поезда. Впоследствии все боевики - соратники Мячина - были арестованы, помещены в тюрьму или расстреляны. Ему же удаюсь сбежать за границу с золотом и драгоценностями. До 1917 г. он жил на Капри, где был знаком с Луначарским и Горьким, спонсировал подпольные школы и типографии большевиков в России.

Мячин попытался направить царский поезд из Тобольска в Омск, но отряд екатеринбургских большевиков, сопровождающих состав, узнав об изменении маршрута, перегородил дорогу пулемётами. Уральский совет неоднократно требовал отдать царскую семью в своё распоряжение. Мячин, с одобрения Свердлова, вынужден был уступить.

Константин Алексеевич Мячин

Николая II с семьёй отвезли в Екатеринбург.

Этот факт отражает противоборство в большевистской среде по вопросу о том, кто и как будет решать судьбу царской семьи. При любом раскладе сил вряд ли можно было надеяться на гуманный исход, учитывая настроения и послужной список людей, принимавших решения.
Ещё одни воспоминания появились в 1956 г. в Германии. Они принадлежат И.П. Мейеру, который в качестве пленного солдата австрийской армии был отправлен в Сибирь, но большевики освободили его, и он вступил в Красную гвардию. Так как Мейер знал иностранные языки, то он стал доверенным лицом международной бригады в Уральском военном округе и работал в мобилизационном отделе Советского Уральского управления.

И.П. Мейер был очевидцем расстрела царской семьи. Его воспоминания дополняют картину расстрела существенными деталями, подробностями, в том числе именами участников, их ролью в этом злодеянии, но не разрешают противоречия, возникшего в предыдущих источниках.

Позже письменные источники стали дополняться материальными. Так, в 1978 г. геолог А. Авдонин нашёл захоронение. В 1989 г. он и М. Кочуров, а также кинодраматург Г. Рябов рассказали о своём открытии. В 1991 г. был извлечён прах. 19 августа 1993 г. прокуратура Российской Федерации возбудила уголовное дело в связи с обнаружением екатеринбургских останков. Следствие стал вести прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры РФ В.Н. Соловьёв.

В 1995 г. В.Н. Соловьёву удалось получить в Германии 75 негативов, которые были сделаны по горячим следам в Ипатьевском доме следователем Соколовым и считались утерянными навсегда: игрушки царевича Алексея, спальня великих княжон, расстрельная комната и другие детали. В Россию были доставлены также неизвестные подлинники материалов Н.А. Соколова.

Материальные источники позволили ответить на вопрос, существовало ли захоронение царской семьи, и чьи останки обнаружили под Екатеринбургом. Для этого были проведены многочисленные научные исследования, в которых приняли участие более ста самых авторитетных российских и зарубежных учёных.

Для идентификации останков использовались новейшие методы, в том числе экспертиза по ДНК, в которой оказали содействие некоторые ныне царствующие особы и другие генетические родственники российского императора. Чтобы устранить какие-либо сомнения в выводах многочисленных экспертиз, были эксгумированы останки Георгия Александровича, родного брата Николая II.

Георгий Александрович Романов

Современные достижения науки помогли восстановить картину событий, несмотря на некоторые расхождения в письменных источниках. Это дало возможность правительственной комиссии подтвердить идентичность останков и достойно захоронить Николая II, императрицу, трёх великих княжон и придворных.

Существует ещё один спорный вопрос, связанный с трагедией июля 1918 года. Долгое время считалось, что решение о расстреле царской семьи было принято в Екатеринбурге местной властью на свой страх и риск, а Москва об этом узнала после свершившегося факта. Это необходимо уточнить.

По воспоминаниям И.П. Мейера, 7 июля 1918 года состоялось заседание ревкома, на котором председательствовал А.Г. Белобородов. Он предложил отправить Ф. Голощёкина в Москву и получить решение Центрального Комитета РКП (б) и ВЦИК, так как Уральский совет не может решить самостоятельно судьбу Романовых.

Предлагалось также дать Голощёкину сопроводительную бумагу с изложением позиции уральских властей. Однако большинством голосов была принята резолюция Ф. Голощёкина, что Романовы заслуживают смерти. Голощёкин, как старый приятель Я.М. Свердлова, был всё же командирован в Москву для консультаций с ЦК РКП (б) и председателем ВЦИК Свердловым.

Яков Михайлович Свердлов

14 июля Ф. Голощёкин на заседании революционного трибунала сделал доклад о своей поездке и о переговорах с Я.М. Свердловым по поводу Романовых. ВЦИК не желал, чтобы царь и его семья были доставлены в Москву. Уральский совет и местный революционный штаб должны сами решить, что с ними делать. Но решение Уральского ревкома уже было вынесено заранее. Значит, Москва не возразила Голощёкину.

Э.С. Радзинский опубликовал телеграмму из Екатеринбурга, в которой за несколько часов до убийства царской семьи о предстоящей акции сообщалось В.И. Ленину, Я.М. Свердлову, Г.Е. Зиновьеву. Отправившие эту телеграмму Г. Сафаров и Ф. Голощёкин просили срочно сообщить, нет ли возражений. Судя по дальнейшим событиям, возражений не последовало.

Ответ на вопрос, но чьему решению была предана казни царская семья, был дан также Л.Д. Троцким в воспоминаниях, относящихся к 1935 году: «Либералы склонялись, как будто, к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это не верно. Постановление вынесено было в Москве». Троцкий сообщал, что он предлагал открытый судебный процесс, чтобы достичь широкого пропагандистского эффекта. Ход процесса должен был передаваться по всей стране и каждый день комментироваться.

В.И. Ленин к этой идее отнёсся положительно, но высказал сомнения в её осуществимости. Времени могло не хватить. Позже Троцкий узнал от Свердлова о расстреле царской семьи. На вопрос: «А кто решал?» Я.М. Свердлов ответил: «Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях». Эти дневниковые записи Л.Д. Троцкого не предназначались для публикации, не откликались «на злобу дня», не были высказаны в полемике. Степень достоверности изложения в них велика.

Лев Давыдович Троцкий

Есть и другое уточнение Л.Д. Троцкого, касающееся авторства идеи цареубийства. В черновиках незаконченных глав биографии И.В. Сталина он писал о встрече Свердлова со Сталиным, где последний высказался за смертный приговор царю. При этом Троцкий опирался не на собственные воспоминания, а цитировал мемуары перебежавшего на Запад советского функционера Беседовского. Эти данные нуждаются в проверке.

Сообщение Я.М. Свердлова на заседании ВЦИК 18 июля о расстреле семьи Романовых было встречено аплодисментами и признанием того, что в сложившейся обстановке Уральский областной совет поступил правильно. А на заседании СНК Свердлов сообщил об этом между прочим, не вызвав никакого обсуждения.

Наиболее полное идеологическое обоснование расстрелабольшевиками царской семьи с элементами пафоса изложил Троцкий: «По существу, решение было не только целесообразным, но и необходимым. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запутать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель. В интеллигентных кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать за массу и с массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах...»

Факт расстрела не только царя, но и его жены и детей некоторое время большевики пытались скрыть, причём даже от своих. Так, одному из видных дипломатов СССР, А.А. Иоффе, официально сообщили лишь о казни Николая II. О жене и детях царя он ничего не знал и думал, что они живы. Его запросы в Москву результатов не дали, и только из неофициального разговора с Ф.Э. Дзержинским ему удалось узнать правду.

«Пусть Иоффе ничего не знает, - говорил, по словам Дзержинского, Владимир Ильич, - ему там, в Берлине, легче врать будет...» Текст телеграммы о расстреле царской семьи перехватили белогвардейцы, вступившие в Екатеринбург. Следователь Соколов расшифровал и опубликовал его.

Царская семья слева - направо: Ольга, Александра Фёдоровна, Алексей, Мария, Николай II, Татьяна, Анастасия

Вызывает интерес судьба людей, причастных к ликвидации Романовых.

Ф.И. Голощёкин (Исай Голощёкин), (1876-1941), секретарь Уральского обкома и член Сибирского бюро ЦК РКП (б), военный комиссар Уральского военного округа, был арестован 15 октября 1939 г. по указанию Л.П. Берия и расстрелян как враг народа 28 октября 1941 г.

А.Г. Белобородое (1891-1938), председатель исполкома Уральского областного совета, участвовал в двадцатые годы во внутрипартийной борьбе на стороне Л.Д. Троцкого. Белобородое предоставил Троцкому своё жильё, когда последнего выселили из кремлёвской квартиры. В 1927 г. он был исключён из ВКП (б) за фракционную деятельность. Позже, в 1930-м году, Белобородова восстановили в партии как раскаявшегося оппозиционера, но это его не спасло. В 1938 г. он был репрессирован.

Что касается непосредственного участника расстрела, Я.М. Юровского (1878-1938), члена коллегии областной ЧК, то известно, что от репрессий пострадала его дочь Римма.

Помощник Юровского по «Дому особого назначения» П.Л. Войков (1888-1927), нарком снабжения в правительстве Урала, при назначении в 1924 г. послом СССР в Польше долго не мог получить агреман у польского правительства, так как его личность связывалась с расстрелом царской семьи.

Пётр Лазаревич Войков

Г.В. Чичерин дал польским властям но этому поводу характерное разъяснение: «...Сотни и тысячи борцов за свободу польского народа, погибшие в течение столетия на царских виселицах и в сибирских тюрьмах, иначе отнеслись бы к факту уничтожения Романовых, чем это можно было бы заключить из Ваших сообщений». В 1927 г. П.Л. Войков был убит в Польше одним из монархистов за участие в расправе над царской семьёй.

Вызывает интерес ещё одно имя в перечне лиц, принимавших участие в расстреле царской семьи. Это Имре Надь. Лидер венгерских событий 1956 г. находился в России, где в 1918 г. вступил в РКП (б), затем служил в Особом отделе ВЧК, позже сотрудничал с НКВД. Однако в его автобиографии говорится о пребывании не на Урале, а в Сибири, в районе Верхнеудинска (Улан-Уде).

До марта 1918 г. он находился в лагере военнопленных в Берёзовке, в марте вступил в Красную гвардию, участвовал в боях на Байкале. В сентябре 1918 г. его отряд, расположенный на советско-монгольской границе, в Троицкосавске, был затем разоружён и арестован чехословаками в Берёзовке. Потом он оказался в военном городке близ Иркутска. Из биографической справки видно, сколь подвижный образ жизни вёл на территории России будущий лидер венгерской компартии в период расстрела царской семьи.

Кроме того, сведения, указанные им в автобиографии, не всегда соответствовали анкетным данным. Однако непосредственные доказательства причастности Имре Надя, а не его вероятного однофамильца, к расстрелу царской семьи, на данный момент не прослеживаются.

Заключение в доме Ипатьева

дом Ипатьева

Романовы и их слуги в доме Ипатьева

Семью Романовых разместили в «доме особого назначения» — реквизированном особняке военного инженера в отставке Н. Н. Ипатьева . Здесь с семьёй Романовых проживали доктор Е. С. Боткин , камер-лакей А. Е. Трупп , горничная императрицы А. С. Демидова , повар И. М. Харитонов и поварёнок Леонид Седнёв.

Дом хороший, чистый. Нам были отведены четыре комнаты: спальня угловая, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на низменную часть города, и, наконец, просторная зала с аркою без дверей. Разместились следующим образом: Аликс [императрица], Мария и я втроём в спальне, уборная общая, в столовой — Н[юта] Демидова, в зале — Боткин, Чемодуров и Седнёв. Около подъезда комната караульного офицера. Караул помещался в двух комнатах около столовой. Чтобы идти в ванную и W.C. [ватерклозет ], нужно проходить мимо часового у дверей караульного помещения. Вокруг дома построен очень высокий досчатый забор в двух саженях от окон; там стояла цепь часовых, в садике тоже.

Царская семья провела в последнем своём доме 78 дней.

Комендантом «дома особого назначения» был назначен А. Д. Авдеев .

Расстрел

Из воспоминаний участников расстрела известно, что они заранее не знали, каким способом будет осуществляться «казнь». Предлагались разные варианты: заколоть арестованных кинжалами во время сна, забросать гранатами комнату с ними, расстрелять. По данным Генпрокуратуры РФ, вопрос о порядке проведения «казни» был решён при участии работников УралоблЧК.

В 1 час 30 минут ночи с 16 на 17 июля к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов, опоздавший на полтора часа. После этого был разбужен врач Боткин, которому сообщили о необходимости всем срочно перейти вниз в связи с тревожной ситуацией в городе и опасностью оставаться на верхнем этаже. На сборы ушло примерно 30 — 40 минут.

Евгений Боткин , лейб-медик Иван Харитонов , повар Алексей Трупп , камердинер Анна Демидова , горничная

перешли в полуподвальную комнату (Алексея, который не мог идти, Николай II нёс на руках). В полуподвале не оказалось стульев, затем по просьбе Александры Фёдоровны были принесены два стула. На них сели Александра Фёдоровна и Алексей. Остальные разместились вдоль стены. Юровский ввёл расстрельную команду и зачитал приговор. Николай II успел только спросить: «Что?» (другие источники передают последние слова Николая как «А?» или «Как, как? Перечитайте»). Юровский дал команду, началась беспорядочная стрельба.

Расстрельщикам не удалось сразу убить Алексея, дочерей Николая II, горничную А. С. Демидову, доктора Е. С. Боткина. Раздался крик Анастасии, горничная Демидова поднялась на ноги, длительное время оставался жив Алексей. Кто-то из них был застрелен; уцелевших, по данным следствия, добивал штыком П. З. Ермаков.

Согласно воспоминаниям Юровского, стрельба была беспорядочной: многие, вероятно, стреляли из соседнего помещения, через порог, а пули отскакивали рикошетом от каменной стены. При этом был легко ранен один из расстрельщиков («Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню, не то руку, ладонь, не то палец задела и прострелила»).

По данным Т. Манаковой, в ходе расстрела были также убиты поднявшие вой две собаки царской семьи — французская бульдожка Ортино Татьяны и королевский спаниель Джимми (Джемми) Анастасии. Третьей собаке — спаниелю Алексея Николаевича по кличке Джой — была сохранена жизнь, так как она не выла. Спаниеля позднее взял к себе охранник Летемин, который из-за этого был опознан и арестован белыми. Впоследствии, по рассказу епископа Василия (Родзянко) , Джой был увезён в Великобританию офицером-эмигрантом и передан британской королевской семье.

после расстрела

Подвал дома Ипатьева в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья. ГА РФ

Из выступления Я. М. Юровского перед старыми большевиками в Свердловске в 1934 году

Молодое поколение нас может не понять. Могут упрекнуть, что мы убили девочек, убили наследника-мальчика. Но к сегодняшнему дню девочки-мальчики выросли бы… в кого?

Для того, чтобы заглушить выстрелы, рядом с Домом Ипатьева завели грузовик, но выстрелы в городе всё равно были слышны. В материалах Соколова имеются, в частности, показания об этом двух случайных свидетелей, крестьянина Буйвида и ночного сторожа Цецегова.

По данным Ричарда Пайпса, сразу после этого Юровский жёстко пресекает попытки охраны разворовать обнаруженные ими драгоценности, угрожая расстрелом. После этого он поручил П. С. Медведеву организовать уборку помещений, а сам уехал на уничтожение трупов.

Точный текст приговора, произнесённого Юровским перед расстрелом, неизвестен. В материалах следователя Н. А. Соколова имеются показания разводящего караула Якимова, утверждавшего, со ссылкой на наблюдавшего за этой сценой охранника Клещева, что Юровский произнёс: «Николай Александрович, Ваши родственники старались Вас спасти, но этого им не пришлось. И мы принуждены Вас сами расстрелять».

М. А. Медведев (Кудрин) описал эту сцену следующим образом:

Михаил Александрович Медведев-Кудрин

— Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом! И вот, в тяжелую годину для Советской республики… — Яков Михайлович повышает голос и рукой рубит воздух: — …на нас возложена миссия покончить с домом Романовых!

В воспоминаниях помощника Юровского Г. П. Никулина этот эпизод изложен так:товарищ Юровский произнес такую фразу, что:

«Ваши друзья наступают на Екатеринбург, и поэтому вы приговорены к смерти».

Сам же Юровский не смог вспомнить точный текст: «…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять».

17 июля днём несколько членов исполкома Уралоблсовета связались с Москвой по телеграфу (на телеграмме помечено, что она принята в 12 часов) и сообщили, что Николай II расстрелян, а его семья эвакуирована. Редактор «Уральского рабочего», член исполкома Уралоблсовета В. Воробьёв позднее утверждал, что им «было очень не по себе, когда они подошли к аппарату: бывший царь был расстрелян постановлением президиума Облсовета, и было неизвестно, как на это „самоуправство“ будет реагировать центральная власть…». Достоверность этого свидетельства, писал Г. З. Иоффе, не поддаётся проверке.

Следователь Н. Соколов утверждал, что им найдена шифрованная телеграмма председателя Уралоблисполкома А. Белобородова в Москву, датированная 21 часом 17 июля, которую якобы удалось расшифровать лишь в сентябре 1920 года. В ней сообщалось: «Секретарю Совнаркома Н. П. Горбунову : передайте Свердлову, что всё семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации». Соколов делал вывод: значит, вечером 17 июля Москва знала о гибели всей царской семьи. Однако в протоколе заседания Президиума ВЦИК 18 июля говорится только о расстреле Николая II.

Уничтожение и захоронение останков

Ганинские овраги - место захоронения Романовых

Версия Юровского

По воспоминаниям Юровского, он отправился к руднику часа в три ночи 17 июля. Юровский сообщает, что, должно быть, Голощёкин поручил провести захоронение П. З. Ермакову Однако дело пошло не так гладко, как бы хотелось: Ермаков привёл в качестве похоронной команды слишком много людей («Зачем их столько, я и до сих пор не знаю, я услышал только отдельные выкрики, — мы думали, что нам их сюда живыми дадут, а тут, оказывается, мертвые»); грузовик застрял; обнаружились зашитые в одежде великих княжон драгоценности, некоторые из людей Ермакова начали их присваивать. Юровский распорядился приставить к грузовику охранников. Тела перегрузили на пролётки. В пути и около намеченной для погребения шахты встретились посторонние. Юровский выделил людей для оцепления района, а также для сообщения в деревню, что в районе действуют чехословаки и что выезжать из деревни запрещено под угрозой расстрела. Стремясь избавиться от присутствия чрезмерно большой похоронной команды, он отсылает часть людей в город «за ненадобностью». Приказывает разложить костры, чтобы сжечь одежду как возможное вещественное доказательство.

Из воспоминаний Юровского (орфография сохранена):

На дочерях же были лифы, так хорошо сделаны из сплошных бриллиантовых и др. ценных камней, представлявших собой не только вместилища для ценностей, но и вместе с тем и защитные панцыри.

Вот почему ни пули, ни штык не давали результатов при стрельбе и ударах штыка. В этих их предсмертных муках, кстати сказать, кроме их самих, никто не повинен. Ценностей этих оказалось всего около (полу)пуда. Жадность была так велика, что на Александре Федоровне, между прочим, был просто огромный кусок круглой золотой проволоки, загнутой в виде браслета, весом около фунта… Те части ценностей, которые были при раскопках обнаружены, относились несомненно к зашитым отдельно вещам и при сжигании остались в золе костров.

После изъятия ценностей и сжигания одежды на кострах побросали трупы в шахту, однако «…новая морока. Вода-то чуть покрыла тела, что тут делать?». Похоронная команда безуспешно попыталась обрушить шахту гранатами («бомбами»), после чего Юровский, по его словам, окончательно пришёл к выводу, что захоронение трупов провалено, поскольку их легко было обнаружить и, кроме того, были свидетели, что здесь что-то происходило. Оставив охрану и взяв ценности, примерно в два часа дня (в более ранней версии воспоминаний — «часов в 10—11 утра») 17 июля Юровский поехал в город. Приехал в Уралоблисполком, доложил о ситуации. Голощёкин вызвал Ермакова и отправил извлекать трупы. Юровский пошёл в горисполком к его председателю С. Е. Чуцкаеву за советом относительно места для захоронения. Чуцкаев сообщил о глубоких заброшенных шахтах на Московском тракте. Юровский отправился осматривать эти шахты, но до места сразу добраться не смог из-за поломки машины, пришлось идти пешком. Возвращался на реквизированных лошадях. За это время появился другой план — сжечь трупы.

Юровский не был вполне уверен в том, что сжигание будет успешным, поэтому как вариант по-прежнему оставался план захоронения трупов в шахтах Московского тракта. Кроме того, у него возникла мысль в случае какой-либо неудачи похоронить тела группами в разных местах на глинистой дороге. Таким образом, имелись три варианта действий. Юровский отправился к комиссару снабжения Урала Войкову, чтобы получить бензин или керосин, а также серную кислоту, чтобы обезобразить лица, и лопаты. Получив это, погрузили на подводы и отправили к месту нахождения трупов. Туда же направили грузовик. Сам Юровский остался ждать Полушина, «„спеца“ по сжиганию», и прождал его до 11 часов вечера, но тот так и не прибыл, поскольку, как позднее узнал Юровский, упал с лошади и повредил ногу. Часов в 12 ночи Юровский, не рассчитывая на надёжность машины, отправился к месту, где были тела убитых, верхом, однако на этот раз другая лошадь отдавила ногу ему, так что он час не мог двигаться.

Юровский приехал на место ночью. Шли работы по извлечению тел. Юровский решил захоронить несколько трупов по дороге. К рассвету 18 июля яма была почти готова, но рядом появился посторонний человек. Пришлось отказаться и от этого плана. Дождавшись вечера, погрузились на телегу (грузовик ждал в таком месте, где он не должен был застрять). Потом ехали на грузовике, и он застрял. Приближалась полночь, и Юровский решил, что хоронить надо где-то здесь, так как было темно и никто не мог оказаться свидетелем захоронения.

…все так дьявольски устали, что уж не хотели копать новой могилы, но, как всегда в таких случаях бывает, двое-трое взялись за дело, потом приступили другие, тут же развели костер, и пока готовилась могила, мы сожгли два трупа: Алексея и по ошибке вместо Александры Федоровны сожгли, очевидно, Демидову. На месте сжигания вырыли яму, сложили кости, заровняли, снова зажгли большой костер и золой скрыли всякие следы.

Прежде чем сложить в яму остальные трупы, мы облили их серной кислотой, яму завалили, шпалами закрыли, грузовик пустой проехал, несколько утрамбовали шпалы и поставили точку.

Свои воспоминания о захоронении трупов оставили также И. Родзинский и М. А. Медведев (Кудрин) (Медведев, по собственному признанию, в захоронении лично не участвовал и пересказал события со слов Юровского и Родзинского). По воспоминаниям самого Родзинского:

Место, где были найдены остатки предполагаемых тел Романовых

Мы сейчас же эту трясину расковыряли. Она глубокая бог знает куда. Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили маятник, через самую трясину. Разложили этих шпал в виде мостика такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии стали сжигать.

Но вот, помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырёх, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея.

Расстрел без суда и следствия царя, его жены, детей, в том числе несовершеннолетних, стал ещё одним шагом но пути беззакония, пренебрежения человеческой жизнью, террора. С помощью насилия стали решаться многие проблемы советского государства. Развязавшие террор большевики сами часто становились его жертвами.
Захоронение последнего российского императора спустя восемьдесят лет после расстрела царской семьи является ещё одним показателем противоречивости и непредсказуемости российской истории.

“ Храм на крови “ на месте дома Ипатьева

Интервью Владимира Сычёва по делу Романовых

В июне 1987 года я был в Венеции в составе французской прессы, сопровождавшей Франсуа Миттерана на саммите G7. Во время перерывов между пулами ко мне подошёл итальянский журналист и спросил о чём-то по-французски. Поняв по моему акценту, что я не француз, он поглядел на мою французскую аккредитацию и спросил, откуда я. - Русский, - ответил я. - Вот как? - удивился мой собеседник. Под мышкой он держал итальянскую газету, откуда он и перевел огромную, на полстраницы, статью.

Умирает в частной клинике в Швейцарии сестра Паскалина. Она была известна всему католическому миру, т.к. прошла с будущим Папой Пием ХХII с 1917 года, когда он ещё был кардиналом Пачелли в Мюнхене (Бавария), до его смерти в Ватикане в 1958 году. Она имела на него такое сильное влияние, что ей он доверил всю администрацию Ватикана, и когда кардиналы просили аудиенцию у Папы, то она решала, кто такой аудиенции достоин, а кто - нет. Это - короткий пересказ большой статьи, смысл которой был в том, что фразе, произнесённой в конце и не простой смертной, мы должны были верить. Сестра Паскалина попросила пригласить адвоката и свидетелей, так как не хотела уносить в могилу тайну своей жизни . Когда те явились, то она сказала лишь, что женщина, похороненная в деревне Моркоте , недалеко от озера Маджоре - действительно дочь русского царя - Ольга !!

Я убедил моего итальянского коллегу в том, что это - подарок Судьбы, и что сопротивляться ей бесполезно. Узнав, что он из Милана, я заявил ему, что назад в самолёте президентский прессы я в Париж не полечу, а мы с ним на полдня съездим в эту деревню. Мы после саммита туда и отправились. Оказалось, что это уже не Италия, а Швейцария, но мы быстро нашли деревню, кладбище и кладбищенского сторожа, который привёл нас к могиле. На могильном камне - фотография пожилой женщины и надпись по-немецки: Ольга Николаевна (без фамилии), старшая дочь Николая Романова, царя России, и даты жизни - 1985-1976 !!!

Итальянский журналист был для меня прекрасным переводчиком, но на целый день там оставаться явно не хотел. Мне оставалось задавать вопросы.

Когда она здесь поселилась? - В 1948 году .

Она говорила, что она - дочь русского царя? - Конечно, и вся деревня об этом знала.

В прессу это попадало? - Да.

Как реагировали на это другие Романовы? Подавали ли они в суд? - Подавали.

И она проигрывала? - Да, проигрывала.

В этом случае она должна была оплатить судебные расходы противной стороны. - Она платила.

Она работала? - Нет.

Откуда же у неё деньги? - Да вся деревня знала, что её содержит Ватикан!!

Кольцо замкнулось. Я уехал в Париж и стал искать, что же известно по этому вопросу... И быстро натолкнулся на книгу двух английских журналистов.

Том Мангольд и Энтони Саммерс издали в 1979 году книгу «Досье на царя» («Дело Романовых, или расстрел, которого не было»). Начали они с того, что, если снимается гриф секретности с государственных архивов по истечении 60 лет, то в 1978 году истекает 60 лет со дня подписания Версальского договора, и можно что-нибудь там «нарыть», заглянув в рассекреченные архивы. То есть, вначале была идея просто посмотреть... И они очень быстро попали на телеграммы английского посла в свой МИД о том, что царскую семью вывезли из Екатеринбурга в Пермь . Объяснять профессионалам из БиБиСи, что это сенсация - не нужно. Они помчались в Берлин.

Очень быстро выяснилось, что белые, войдя в Екатеринбург 25 июля, сразу назначили следователя по расследованию расстрела царской семьи. Николай Соколов, на книгу которого ссылаются все до сих пор, - это третий следователь, получивший дело лишь в конце февраля 1919 года! Тогда возникает простой вопрос: а кем были первые два и что они доложили начальству? Так вот, первый следователь по фамилии Намёткин, назначенный Колчаком, проработав три месяца и заявляя, что он - профессионал, дело простое, и ему не нужно дополнительного времени (а белые наступали и в своей победе на тот момент не сомневались - т.е. всё время твоё, не спеши, работай!), кладёт на стол рапорт о том, что не было расстрела , а была инсценировка расстрела. Колчак этот рапорт - под сукно и назначает второго следователя по фамилии Сергеев. Тот также работает три месяца и в конце февраля вручает Колчаку с теми же словами такой же рапорт («Я - профессионал, дело простое, дополнительного времени не нужно, - не было расстрела - была инсценировка расстрела).

Тут надо пояснить и напомнить, что это белые свергли царя, а не красные, и они же отправили его в ссылку в Сибирь! Ленин в эти февральские дни был в Цюрихе. Что бы ни говорили простые солдаты, белая верхушка - это не монархисты, а республиканцы. И живой царь Колчаку был не нужен. Сомневающимся советую читать дневники Троцкого, где он пишет, что «если бы белые выставили любого царя - даже крестьянского, - мы бы не продержались и двух недель»! Это слова Верховного Главнокомандующего Красной Армии и идеолога красного террора!! Прошу верить.

Поэтому Колчак уже ставит «своего» следователя Николая Соколова и даёт ему задание. А Николай Соколов тоже работает всего лишь три месяца - но уже по другой причине. Красные вошли в Екатеринбург в мае, и он отступил вместе с белыми. Архивы он увёз, но что написал?

1. Трупов он не нашёл, а для полиции любой страны в любой системе «нет тел - нет убийства», - это исчезновение! Ведь при аресте серийных убийц полиция требует показать, где спрятаны трупы!! Наговорить можно всё что угодно, даже на самого себя, а следователю нужны вещественные доказательства!

И Николай Соколов «вешает первую лапшу на уши»: «бросили в шахту, залили кислотой» . Это сейчас предпочитают забыть эту фразу, а мы-то её слышали вплоть до 1998 года! И почему-то никто никогда не усомнился. А можно ли шахту залить кислотой? Да ведь кислоты не хватит! В краеведческом музее Екатеринбурга, где директором Авдонин (тот самый, один из троих, «случайно» нашедших кости на Старокотляковской дороге, прочищенной до них тремя следователями в 1918-19 годах), висит справка о тех солдатах на грузовике, что у них было 78 литров бензина (не кислоты). В июле месяце в сибирской тайге, имея 78 литров бензина, можно сжечь весь московский зоопарк! Нет, они ездили туда-сюда, сначала бросали в шахту, заливали кислотой, а потом доставали и прятали под шпалами…

Между прочим, в ночь «расстрела» с 16 на 17 июля 1918 года из Екатеринбурга в Пермь ушёл огромный состав со всей местной Красной Армией, местным ЦК и местным ЧК. Белые вошли на восьмой день, а Юровский с Белобородовым и сотоварищами переложили ответственность на двух солдат? Нестыковочка, - чай, не с крестьянским бунтом имели дело. Да и если по своему усмотрению расстреляли, то могли это сделать и на месяц раньше.

2. Вторая «лапша» Николая Соколова - он описывает подвал Ипатиевского дома, публикует фотографии, где видно, что пули в стенах и в потолке (при инсценировке расстрела так, видимо, и делают). Вывод - корсеты женщин были набиты бриллиантами, и пули рикошетили! Значит, так: царя с престола и в ссылку в Сибирь. Деньги в Англии и Швейцарии, а они зашивают бриллианты в корсеты, чтобы крестьянам на рынке продавать? Ну и ну!

3. В той же книге Николая Соколова описывается тот же подвал в том же Ипатиевском доме, где в камине лежит одежда с каждого члена императорской семьи и волосы с каждой головы. Их что, стригли и переодевали (раздевали??) перед расстрелом? Совсем нет, - их вывезли тем же поездом в ту самую «ночь расстрела», но постригли и переодели, чтобы никто их там не узнал.

Том Магольд и Энтони Саммэрс интуитивно поняли, что разгадку этого интригующего детектива надо искать в Договоре о Брестском Мире . И они стали искать оригинал текста. И что же?? При всех снятиях секретов через 60 лет такого официального документа нигде нет ! Нет его ни в рассекреченных архивах Лондона, ни Берлина. Искали везде - и везде находили только цитаты, но нигде не могли найти полного текста! И они пришли к выводу, что Кайзер у Ленина потребовал выдачи женщин. Жена царя - родственница Кайзера, дочери - немецкие гражданки и не имели права на престол, и к тому же Кайзер в тот момент мог раздавить Ленина как клопа! И вот здесь слова Ленина о том, что «мир унизительный и похабный, но его надо подписать» , и июльская попытка государственного переворота эсэров с примкнувшим к ним в Большом театре Дзержинским принимают совсем другой вид.

Официально нас учили, что Троцкий договор подписал лишь со второй попытки и лишь после начала наступления немецкой армии, когда всем стало ясно, что Республике Советов не устоять. Если просто нет армии, что же здесь «унизительно и похабного»? Ничего. А вот, если надо сдать всех женщин царской семьи, да ещё немцам, да ещё во время первой мировой войны, то тут идеологически всё на своих местах, и слова читаются верно. Что Ленин и исполнил, и всю дамскую часть передали немцам в Киев. И сразу убийство немецкого посла Мирбаха в Москве и немецкого консула в Киеве приобретают смысл.

«Досье на царя» - увлекательное расследование одной хитро запутанной интриги мировой истории. Книга издана в 1979 году, поэтому слова сестры Паскалины 1983-го года о могиле Ольги в неё попасть не могли. И не будь новых фактов, то просто пересказывать здесь чужую книгу не было бы смысла…

Убийство семьи Романовых породило немало слухов, домыслов, попробуем и мы разобраться кто приказал убить царя.

Версия первая «Секретная директива»

Одна из версий, которой часто и весьма единодушно отдают предпочтение западные ученые, состоит в том, что все Романовы были уничтожены согласно некоей «секретной директиве», поступившей от правительства из Москвы.

Именно этой версии придерживался и следователь Соколов, изложив ее в своей насыщенной различными документами книге об убийстве царской семьи. Такую же точку зрения высказывают и два других автора, которые в 1919 году лично принимали участие в расследовании: генерал Дитерихс, получивший от указание «вести наблюдение» за ходом следствия, и корреспондент лондонской «Таймс» Роберт Уилтон.

Написанные ими книги являются важнейшими источниками для понимания динамики развития событий, но - как и книга Соколова - отличаются определенной тенденциозностью: Дитерихс и Уилтон любой ценой стремятся доказать, что большевики, орудовавшие в , были чудовищами и преступниками, но всего лишь пешками в руках «нерусских» элементов, то есть горстки евреев.

В некоторых правых кругах белого движения - а именно к ним примыкали упомянутые нами авторы - антисемитские настроения проявлялись в то время в крайних формах: настаивая на существовании заговора «жидо-масонской» элиты, они объясняли этим все произошедшие события, от революции до убийства Романовых, обвиняя в содеянном исключительно евреев.

Нам практически ничего не известно о возможно существовавшей «секретной директиве», поступившей из Москвы, зато нам хорошо известны намерения и перемещения различных членов Уралсовета.

В Кремле продолжали увиливать от принятия какого-либо конкретного решения относительно судьбы императорской семьи. Возможно, вначале московское руководство подумывало о тайных переговорах с Германией и предполагало использовать бывшего царя в качестве своего козыря. Но затем в очередной раз одержал верх принцип «пролетарского правосудия»: должны были судить на показательном открытом процессе и тем самым продемонстрировать народу и всему миру грандиозный смысл революции.

Троцкий, преисполненный романтического фанатизма, видел себя в качестве общественного обвинителя и мечтал пережить моменты, по своей значимости достойные Великой французской революции. Свердлову поручили заняться этим вопросом, а Уралсовет должен был подготовить сам процесс.

Однако Москва находилась слишком далеко от Екатеринбурга и не могла до конца оценить обстановку на Урале, которая стремительно нагнеталась: белоказаки и белочехи успешно и быстро продвигались к Екатеринбургу, а красноармейцы бежали, не оказывая сопротивления.

Положение становилось критическим, и даже казалось, что революцию с трудом удастся спасти; в этой сложной ситуации, когда Советская власть могла пасть с минуты на минуту, сама мысль о проведении показательного процесса представлялась анахронической и нереальной.

Существуют доказательства, что президиум Уралсовета и областная ЧК обсуждали с руководством «центра» вопрос о судьбе Романовых, и именно в связи с усложнившейся обстановкой.

К тому же известно, что в конце июня 1918 года военком Уральской области и член президиума Уралсовета Филипп Голощекин отправился в Москву, чтобы решить участь императорской семьи. Нам точно не известно, чем закончились эти встречи с представителями правительства: мы знаем только, что Голощекина принимали в доме Свердлова, его большого друга, и что он вернулся в Екатеринбург 14 июля, за два дня до роковой ночи.

Единственным источником, где говорится о существовании «секретной директивы» из Москвы, является дневник Троцкого, в котором бывший нарком утверждает, что узнал о расстреле Романовых только в августе 1918 года и что сообщил ему об этом Свердлов.

Однако значение этого свидетельства не слишком велико, поскольку нам известно другое заявление того же Троцкого. Дело в том, что в тридцатые годы в Париже вышли мемуары некоего Беседовского, бывшего советского дипломата, бежавшего на Запад. Любопытная деталь: Беседовский работал вместе с советским послом в Варшаве Петром Войковым, «старым большевиком», сделавшим головокружительную карьеру.

Это был тот самый Войков, который - еще будучи комиссаром продовольствия Уральской области - доставал серную кислоту, чтобы облить ею трупы Романовых. Став послом, он сам умрет насильственной смертью на перроне Варшавского вокзала: 7 июня 1927 года Войкова застрелит семью выстрелами из пистолета девятнадцатилетний студент и «русский патриот» Борис Коверда, решивший отомстить за Романовых.

Но вернемся к Троцкому и Беседовскому. В мемуарах бывшего дипломата приводится рассказ - записанный якобы со слов Войкова - об убийстве в Ипатьевском доме. Среди прочих многочисленных вымыслов есть в книге один совершенно невероятный: Сталин оказывается непосредственным участником кровавой расправы.

Впоследствии Беседовский прославится именно как автор выдуманных историй; на обрушившиеся со всех сторон обвинения он отвечал, что правда никого не интересует и что его главной целью было поводить за нос читателя. К сожалению, - уже находясь в изгнании, - ослепленный ненавистью к Сталину, поверил автору мемуаров и отметил следующее: «По словам Беседовского, цареубийство было делом рук Сталина…»

Существует еще одно свидетельство, которое может считаться подтверждением того, что решение о расстреле всей императорской семьи было принято «вне» Екатеринбурга. Речь идет опять-таки о «Записке» Юровского, в которой говорится о приказе расстрела Романовых.

Не следует забывать, что «Записка» составлена в 1920 году, через два года после кровавых событий, и что в некоторых местах Юровскому изменяет память: например, он путает фамилию повара, называя его Тихомировым, а не Харитоновым, а также забывает, что Демидова была служанкой, а не фрейлиной.

Можно высказать и другую гипотезу, более правдоподобную, и попытаться объяснить некоторые не совсем понятные места в «Записке» следующим образом: эти краткие воспоминания предназначались для историка Покровского и, вероятно, первой фразой бывший комендант хотел свести до минимума ответственность Уралсовета и, соответственно, свою собственную. Дело в том, что к 1920 году кардинально изменились как цели борьбы, так и сама политическая обстановка.

В других своих мемуарах, посвященных расстрелу царской семьи и до сих пор не изданных (они были написаны в 1934 г.), больше не говорит о телеграмме, а Покровский, затрагивая эту тему, упоминает лишь некую «телефонограмму».

А теперь рассмотрим вторую версию, которая выглядит, быть может, более правдоподобно и больше импонировала советским историкам, так как снимала с высших партийных руководителей всякую ответственность.

Согласно этой версии решение о расстреле Романовых приняли члены Уралсовета, причем совершенно самостоятельно, даже не обратившись за санкцией к центральному правительству. Екатеринбургским политикам «пришлось» пойти на такие крайние меры из-за того, что белые стремительно наступали и нельзя было оставить противнику бывшего государя: если использовать терминологию того времени, Николай II мог стать «живым знаменем контрреволюции».

Не существует сведений - или же они еще не опубликованы - о том, чтобы перед расстрелом Уралсовет направлял в Кремль сообщение о своем решении.

Уралсовет явно хотел скрыть правду от московских руководителей и в связи с этим дал две ложные информации первостепенной важности: с одной стороны, утверждалось, что семья Николая II «эвакуирована в надежное место» и к тому же Совет якобы располагал документами, подтверждавшими существование белогвардейского заговора.

Что касается первого утверждения, нет сомнений, что это была позорная ложь; но и второе заявление оказалось обманом: и в самом деле, не могли существовать документы, связанные с неким крупным белогвардейским заговором, поскольку не было даже личностей, способных организовать и осуществить подобное похищение. Да и сами монархисты считали невозможным и нежелательным восстановление самодержавия с Николаем II в качестве государя: бывший царь никого больше не интересовал и при всеобщем безразличии шел навстречу своей трагической гибели.

Третья версия: сообщения «по прямому проводу»

В 1928 году некий Воробьев, редактор газеты «Уральский рабочий», написал свои воспоминания. После расстрела Романовых прошло десять лет, и - как бы жутко ни звучало то, что я сейчас скажу, - эту дату рассматривали как «юбилей»: данной теме было посвящено множество трудов, причем их авторы считали своим долгом похвастаться непосредственным участием в убийстве.

Воробьев был еще и членом президиума исполкома Уралсовета, и благодаря его воспоминаниям - хотя в них нет ничего для нас сенсационного - можно представить себе, как происходила связь «по прямому проводу» между Екатеринбургом и столицей: руководители Уралсовета диктовали текст телеграфисту, а в Москве Свердлов лично отрывал и прочитывал ленту. Отсюда следует, что екатеринбургские лидеры имели возможность в любой момент связаться с «центром». Итак, первая фраза «Записки» Юровского - «16.7 была получена телеграмма из Перми…» - неточна.

В 21 час 17 июля 1918 года Уралсовет направил в Москву второе сообщение, но на этот раз самую обычную телеграмму. Было в ней, правда, и нечто особенное: лишь адрес получателя и подпись отправителя оказались написанными буквами, а сам текст представлял собой набор цифр. Очевидно, беспорядок и небрежность всегда были постоянными спутниками советской бюрократии, в то время лишь формировавшейся, а уж в обстановке поспешной эвакуации и подавно: оставляя город, забыли на екатеринбургском телеграфе много ценных документов. Среди них была копия той самой телеграммы, и она, разумеется, оказалась в руках белых.

К Соколову этот документ попал вместе с материалами следствия и, как тот пишет в своей книге, сразу же привлек его внимание, отнял у него много времени и доставил массу неприятностей. Еще находясь в Сибири, следователь тщетно пытался дешифровать текст, но ему это удалось только в сентябре 1920 года, когда он уже жил на Западе. Телеграмма была адресована секретарю Совнаркома Горбунову и подписана председателем Уралсовета Белобородовым. Ниже приводим ее полностью:

«Москва. Секретарю Совнаркома Горбунову обратной проверкой. Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации. Белобородов».

До сих пор эта телеграмма представляла собой одно из основных свидетельств того, что были убиты все члены императорской семьи; поэтому нет ничего удивительного, что ее подлинность часто ставилась под сомнение, причем теми авторами, кто охотно клевал на фантастические версии о том или ином из Романовых, которому якобы удалось избежать трагической участи. Сомневаться в подлинности этой телеграммы нет никаких серьезных причин, в особенности если ее сопоставить с другими аналогичными документами.

Соколов использовал послание Белобородова для того, чтобы показать изощренное коварство всех большевистских руководителей; он считал, что дешифрованный текст подтверждает существование предварительной договоренности между екатеринбургскими лидерами и «центром». Вероятно, следователю не был известен первый отчет, переданный «по прямому проводу», да и в русском варианте его книги текст этого документа отсутствует.

Отвлечемся, однако, от личной точки зрения Соколова; мы располагаем двумя информациями, переданными с промежутком в девять часов, причем истинное положение вещей раскрывается лишь в последний момент. Отдавая предпочтение версии, по которой решение о расстреле Романовых принял Уралсовет, можно сделать вывод, что, не сразу сообщая обо всем случившемся, екатеринбургские лидеры хотели смягчить, возможно, негативную реакцию Москвы.

В подтверждение этой версии можно привести два свидетельства. Первое принадлежит Никулину, заместителю коменданта Ипатьевского дома (то есть Юровского) и его активному помощнику во время расстрела Романовых. Никулин также почувствовал необходимость написать свои воспоминания, явно считая себя - как, впрочем, и другие его «коллеги» - важным историческим лицом; в своих мемуарах он открыто утверждает, что решение об уничтожении всей царской семьи принял Уралсовет, совершенно самостоятельно и «на свой страх и риск».

Второе свидетельство принадлежит уже знакомому нам Воробьеву. В книге воспоминаний бывший член президиума исполкома Уралсовета рассказывает следующее:

«…Когда стало очевидным - Екатеринбург нам не удержать, - вопрос о судьбе царской семьи был поставлен ребром. Увозить бывшего царя было некуда, да и везти его было далеко не безопасно. И на одном из заседаний Облсовета мы решили Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними».

Повинуясь принципу «классовой ненависти», люди не должны были испытывать ни малейшей жалости по отношению к Николаю II «Кровавому» и проронить хоть слово о тех, кто разделил с ним его страшную участь.

Анализ версий

А теперь возникает следующий вполне закономерный вопрос: было ли в компетенции Уралсовета самостоятельно, даже не обращаясь за санкцией к центральной власти, принимать решение о казни Романовых, беря на себя, таким образом, всю политическую ответственность за содеянное?

Первое обстоятельство, которое следует учитывать, - это откровенный сепаратизм, присущий в период гражданской войны многим местным Советам. В этом смысле Уралсовет не был исключением: он считался «взрывоопасным» и уже успел несколько раз открыто продемонстрировать свое несогласие с Кремлем. К тому же на Урале активно действовали представители левых эсеров и множество анархистов. Своим фанатизмом они толкали большевиков на показательные акции.

Третьим подстегивающим обстоятельством было то, что некоторые члены Уралсовета - в том числе и сам председатель Белобородов, чья подпись стоит под вторым телеграфным сообщением, - придерживались крайне левых взглядов; эти люди пережили долгие годы ссылок и царских тюрем, откуда и их специфическое мироощущение. Хотя члены Уралсовета были относительно молодыми, но все они прошли школу профессиональных революционеров, и у них за спиной были годы подполья и «служения делу партии».

Борьба с царизмом в любых формах являлась единственной целью их существования, и поэтому у них даже не возникло сомнений, что Романовых, «врагов трудового народа», следовало уничтожить. В той напряженной обстановке, когда свирепствовала гражданская война и судьба революции, казалось, висела на волоске, казнь императорской семьи представлялась исторической необходимостью, долгом, который нужно было исполнить, не впадая в сочувственные настроения.

В 1926 году Павел Быков, сменивший Белобородова на посту председателя Уралсовета, написал книгу под названием «Последние дни Романовых»; как мы увидим позднее, то был единственный советский источник, где подтверждался факт убийства царской семьи, но эту книгу очень скоро изъяли. Вот что пишет Таняев во вступительной статье: «Эта задача была выполнена Советской властью со свойственной ей смелостью - принимать все меры для спасения революции, как бы с внешней стороны произвольны, беззаконны и суровы они ни казались».

И еще: «…для большевиков суд ни в какой мере не имел значения органа, выясняющего истинную виновность этой «святой семейки». Если суд и имел какой-либо смысл, то лишь как весьма хорошее агитационное средство для политического просвещения масс, и не больше». А вот еще один из наиболее «интересных» отрывков из предисловия Таняева: «Романовых пришлось ликвидировать в чрезвычайном порядке.

Советская власть в этом случае проявила крайний демократизм: она не сделала исключение для всероссийского убийцы и расстреляла его наравне с обыкновенным бандитом». Права была героиня романа А. Рыбакова «Дети Арбата» Софья Александровна, нашедшая в себе силы выкрикнуть в лицо своему брату, несгибаемому сталинисту, такие слова: «Если бы царь судил вас по вашим законам, то он продержался бы еще тысячу лет…»

Ровно 100 лет назад, 17 июля 1918 года, чекисты расстреляли царскую семью в Екатеринбурге. Останки нашли более чем через 50 лет. Вокруг расстрела вертится множество слухов и мифов. По просьбе коллег из «Медузы» журналистка и доцент РАНХиГС Ксения Лученко, автор множества публикаций по этой теме, ответила на ключевые вопросы об убийстве и захоронении Романовых

Сколько человек было расстреляно?

Царскую семью с их приближенными расстреляли в Екатеринбурге в ночь на 17 июля 1918 года. Всего убили 11 человек — царя Николая II, его жену императрицу Александру Федоровну, их четыре дочерей — Анастасию, Ольгу, Марию и Татьяну, сына Алексея, врача семьи Евгения Боткина, повара Ивана Харитонова и двоих слуг — камердинера Алоизия Труппа и горничную Анну Демидову.

Приказ о расстреле до сих пор не нашли. Историки нашли телеграмму из Екатеринбурга, в которой написано, что царя расстреляли из-за приближения к городу неприятеля и раскрытия белогвардейского заговора. Решение о казни принимал местный орган власти Уралсовет. Однако историки считают, что приказ отдавало руководство партии, а не Уралсовет. Комендант Ипатьевского дома Яков Юровский был назначен главным лицом казни.

Правда, что некоторые члены царской семьи умерли не сразу?

Да, если верить показаниям свидетелей расстрела, цесаревич Алексей выжил после автоматной очереди. Его застрелил Яков Юровский из нагана. Об этом рассказал охранник Павел Медведев. Он писал, что Юровский отправил его на улицу, чтобы тот проверил слышны ли выстрели. Когда он вернулся, вся комната была в крови, а цесаревич Алексей все еще стонал.

Фото: Великая княгиня Ольга и цесаревич Алексей на корабле «Русь» по пути из Тобольска в Екатеринбург. Май 1918 года, последняя известная фотография

Сам Юровский писал , что «достреливать» пришлось не только Алексея, но и трех его сестер, «фрейлину» (горничную Демидову) и доктора Боткина. Также имеется свидетельство еще одного очевидца — Александра Стрекотина.

«Арестованные уже все лежали на полу, истекая кровью, а наследник все еще сидел на стуле. Он почему-то долго не упадал со стула и оставался еще живым»

Говорят, что пули отскакивали от бриллиантов на поясах царевен. Это правда?

Юровский в своей записке писал, что пули отскакивали от чего-то рикошетом и прыгали по комнате, как градинки. Сразу после расстрела чекисты пытались присвоить себе имущество царской семьи, но Юровский пригрозил им смертью, чтобы они вернули похищенное. Драгоценности находили также и в Ганиной Яме, где команда Юровского сожгла личные вещи убитых (в описи значатся бриллианты, платиновые серьги, тринадцать крупных жемчужин и так далее).

Правда, что вместе с царской семьей убили и их животных?

Фото: Великие княгини Мария, Ольга, Анастасия и Татьяна в Царском Селе, где они содержались под стражей. С ними кавалер-кинг-чарльз-спаниель Джемми и французский бульдог Ортино. Весна 1917 года

У царских детей было три собаки. После ночного расстрела выжила только одна — спаниель цесаревича Алексея по кличке Джой. Его вывезли в Англию, где он и умер от старости во дворце короля Георга, двоюродного брата Николая II. Спустя год после расстрела на дне шахты в Ганиной Яме нашли тело собачки, которое хорошо сохранилось на холоде. У нее была сломана правая лапа и пробита голова. Учитель английского языка царских детей Чарльз Гиббс, который помогал Николаю Соколову в расследовании, опознал в ней Джемми - кавалер-кинг-чарльз-спаниеля великой княжны Анастасии. Третьего пса, французского бульдога Татьяны, тоже нашли мертвым.

Как нашли останки царской семьи?

После расстрела Екатеринбург заняла армия Александра Колчака. Он приказал начать расследование убийства и отыскать останки царской семьи. Следователь Николай Соколов изучил местность, нашел фрагменты сожженной одежды членов царской семьи и даже описал «мостик из шпал», под которым несколько десятков лет спустя нашли захоронение, но пришел к выводу, что останки полностью уничтожены в Ганиной Яме.

Останки царской семьи нашли лишь в конце 1970-х годов. Киносценарист Гелий Рябов был одержим идеей найти останки и в этом ему помогла стихотворение Владимира Маяковского «Император». Благодаря строкам поэта, Рябов получил представление о месте захоронения царя, которое Маяковскому показали большевики. Рябов часто писал о подвигах советской милиции, поэтому имел доступ к засекреченным документам МВД.

Фото: Фото № 70. Открытая шахта в момент ее разработки. Екатеринбург, весна 1919 года

В 1976 году Рябов приехал в Свердловск, где познакомился с местным краеведом и геологом Александром Авдониным. Понятно, что даже обласканным министрами сценаристам в те годы нельзя было в открытую заниматься поиском останков царской семьи. Поэтому Рябов, Авдонин и их помощники несколько лет тайно искали захоронение.

Сын Якова Юровского передал Рябову «записку» своего отца, где тот описал не только убийство царской семьи, но и последовавшие метания чекистов в попытках спрятать тела. Описание места окончательного захоронения под настилом из шпал возле застрявшего в дороге грузовика совпадало с «указанием» Маяковского про дорогу. Это была старая Коптяковская дорога, а само место называлось Поросенков лог. Рябов и Авдонин с щупами исследовали пространство, которое очертили с помощью сопоставления карт и разных документов.

Летом 1979 года они нашли захоронение и вскрыли его первый раз, достав оттуда три черепа. Они поняли, что никаких экспертиз в Москве провести не удастся, а держать у себя черепа было опасно, поэтому исследователи положили их в ящик и через год вернули обратно в могилу. Они хранили тайну до 1989 года. А в 1991-м останки девяти человек были официально найдены. Еще два сильно обгоревших тела (к тому моменту было уже ясно, что это останки цесаревича Алексея и великой княжны Марии) нашли в 2007-м чуть поодаль.

Правда ли, что убийство царской семьи — ритуальное?

Существует типовой антисемитский миф о том, что евреи якобы убивают людей в ритуальных целях. И у расстрела царской семьи тоже есть своя «ритуальная» версия.

Оказавшись в 1920-х годах в эмиграции, трое участников первого следствия по делу об убийстве царской семьи - следователь Николай Соколов, журналист Роберт Вильтон и генерал Михаил Дитерихс - написали об этом книги.

Соколов приводит надпись, увиденную им на стене в подвале дома Ипатьевых, где произошло убийство: «Belsazar ward in selbiger Nacht Von seinen Knechten umgebracht». Это цитата из Генриха Гейне и переводится как «В эту самую ночь Валтасар был убит своими холопами». Еще он упоминает, что видел там же некое «обозначение из четырех знаков». Вильтон в своей книге делает из этого вывод, что знаки были «каббалистические», добавляет, что среди членов расстрельной команды были евреи (из непосредственно участвовавших в расстреле еврей только один - Яков Юровский, и тот крещен в лютеранство) и приходит к версии о ритуальном убийстве царской семьи. Антисемитской версии придерживается и Дитерихс.

Вильтон также пишет, что у Дитерихса во время следствия возникло предположение, что у убитых отчленили головы и увезли в Москву в качестве трофеев. Вероятнее всего, это предположение родилось в попытках доказать, что тела сожгли в Ганиной Яме: в костровище не нашли зубы, которые должны были остаться после сожжения, следовательно, в нем не было голов.

Версия о ритуальном убийстве циркулировала в эмигрантских монархических кругах. Русская зарубежная православная церковь канонизировала царскую семью в 1981 году - почти на 20 лет раньше, чем РПЦ, поэтому многие мифы, которыми культ царя-мученика успел обрасти в Европе, были экспортированы в Россию.

В 1998 году патриархия задала следствию десять вопросов, на которые полностью ответил руководивший следствием старший прокурор-криминалист Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ Владимир Соловьев. Вопрос № 9 был о ритуальном характере убийства, вопрос № 10 - об отчленении голов. Соловьев ответил, что в российской юридической практике нет критериев «ритуального убийства», но «обстоятельства гибели семьи говорят о том, что действия лиц, причастных к непосредственному исполнению приговора (выбор места расстрела, команды, орудий убийства, места захоронения, манипуляции с трупами), определялись случайными обстоятельствами. В указанных действиях принимали участие люди различных национальностей (русские, евреи, мадьяры, латыши и другие). Так называемые «каббалистические письмена не имеют аналогов в мире, и их написание трактуется произвольно, причем отбрасываются существенные детали». Все черепа убитых в целости и относительной сохранности, дополнительные антропологические исследования подтвердили наличие всех шейных позвонков и их соответствие каждому из черепов и костей скелета.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге была расстреляна семья послденего российского императора Николая II вместе с четырьмя людьми из обслуживающего персонала. Всего 11 человек. Прилагаю выдержку из главы книги «Евреи в революции и гражданской войне» с названием «Чисто русское убийство» (Двести лет затяжного погрома, 2007, том № 3, книга № 2), посвящённой этому историческому событию.

СОСТАВ РАССТРЕЛЬНОЙ КОМАНДЫ

Ранее было установлено, что главным начальником в доме, где содержалась семья императора Николая II, был член Уральского Облсовета комиссар П. С. Ермаков, которому подчинялись 67 красноармейцев, несших службу по охране царской семьи. Следует напомнить, что расстрел царской семьи происходил в подвальном помещении Ипатьевского дома размером 5Х6 метров с одной двустворчатой дверью в левом углу. В помещении было устроено защищённое с улицы металлической сеткой единственное окно в левом верхнем углу под потолком, из которого, практически, свет в комнату не проникал.
Следующим важнейшим вопросом, связанным с расстрелом, является уточнение количества и поимённого состава рельной, а не выдуманной команды вооружённых людей, которые принимали непосредственное участие в этом преступлении. Согласно версии следователя Соколова, поддержанной писателем-фантастом Э. Радзинским, в расстреле участвовали 12 человек, в том числа шесть - семь инородцев, состоящих из латышей, мадьяра и лютеранина. Чекиста Петра Ермакова, родом из Верх-Исетского завода, Радзинский называет «одним из самых зловещих участников Ипатьевской ночи». Он был начальником всей охраны дома, а Радзинский превращает его в начальника пулемётного взвода (Э. Радзинский. Николай II, изд. "Вагриус", М., 2000, стр. 442). Этот Ермаков, которому по уговору «принадлежал царь», сам утверждал: «Я дал выстрел в него в упор, он упал сразу…» (стр. 454). В Свердловском областном Музее революции хранится специальный акт следующего содержания: «10 декабря 1927 года приняли у товарища П. З. Ермакова револьвер 161474 системы «маузер», которым, по свидетельству П. З. Ермакова был расстрелян царь».
В течение двадцати лет Ермаков ездил по стране и выступал с лекциями, как правило, перед пионерами, рассказывая, как он лично убил царя. 3 августа 1932 года Ермаков написал биографию, в которой без всякой скромности сообщил: «16 июля 1918 года… я постановление привёл в исполнение – сам царь, а также и семья была мною расстреляна. И лично мной самим трупы были сожжены» (стр. 462). В 1947 году тот же Ермаков опубликовал «Воспоминания» и вместе с биографией сдал их в Свердловский партактив. В этой книге воспоминаний приведена такая фраза: «Я с честью выполнил перед народом и страной свой долг, приял участие в расстреле всей царствующей семьи. Я себе взял самого Николая, Александру, дочь, Алексея, потому что у меня был «маузер», им можно было работать. Остальные имели наганы». Этого признания Ермакова достаточно, чтобы забыть все версии и фантазии российских антисемитов об участии евреев. Рекомендую всем антисемитам читать и перечитывать «Воспоминания» Петра Ермакова перед сном и после пробуждения, когда им снова захочется обвинять евреев в убийстве царской семьи. А Солженицыну и Радзинскому было бы полезно выучить текст этой книги наизусть как «Отче наш».
Согласно сообщению сына чекиста М. Медведева, члена расстрельной команды, «участие в расстреле было добровольным. Договорились стрелять в сердце, чтобы не страдали. И там же разобрали – кто кого. Царя взял себе Пётр Ермаков. Царицу взял Юровский, Алексея – Никулин, отцу досталась Мария». Тот же сын Медведева написал: «Царя убил отец. И сразу, как только Юровский повторил последние слова, отец их уже ждал и был готов и тотчас выстрелил. И убил царя. Он сделал свой выстрел быстрее всех… Только у него был «браунинг» (там же, стр. 452). По версии Радзинского, настоящая фамилия профессионального революционера и одного из убийц царя - Михаила Медведева была Кудрин.
В убийстве царской семьи на добровольных началах, так свидетельствует Радзинский, участвовал ещё один «начальник охраны» Ипатьевского дома Павел Медведев, «унтер-офицер царской армии, участник боёв при разгроме Духовщины», захваченный белогвардейцами в Екатеринбурге, который якобы рассказал Соколову, что «сам выпустил пули 2-3 в государя и в других лиц, кого они расстреливали» (стр. 428). На самом деле, П. Медведев не был начальником охраны, следователь Соколов его не допрашивал, потому что ещё до начала «работы» Соколова он успел «скончаться» в тюрьме. В подписи под фотографией главных участников расстрела царской семьи, приведённой в книге Радзинского, автор называет Медведева просто «охранником». Из материалов следствия, которое подробно изложил в 1996 году г-н Л. Сонин, следует, что П. Медведев был единственным участником расстрела, давшим показания белогвардейскому следователю И. Сергееву. Обратите внимание, что сразу же несколько человек претендовали на роль убийцы царя.
В расстреле участвовал ещё один убийца – А. Стрекотин. Александр Стрекотин в ночь расстрела был «назначен пулемётчиком на нижний этаж. Пулемёт стоял на окне. Этот пост – совсем рядом с прихожей и той комнатой». Как написал сам Стрекотин, к нему подошёл Павел Медведев и «молча передал мне револьвер». «Зачем он мне?» - спросил я Медведева. – «Скоро будет расстрел, - сказал он мне и быстро удалился» (стр. 444). Стрекотин явно скромничает и утаивает реальное участие в расстреле, хотя постоянно находится в подвальном помещении с револьвером в руках. Когда привели арестованных, немногословный Стрекотин сообщил, что «пошёл за ними, оставив свой пост, они и я остановились в дверях комнаты» (стр. 450). Из этих слов следует, что А. Стрекотин, в руках которого был револьвер, также участвовал в расстреле семьи, поскольку наблюдать за расстрелом через единственную дверь в подвальной комнате, где столпились стрелки, но которая во время расстрела была закрытой, физически невозможно. «Стрелять было уже нельзя при раскрытых дверях, выстрелы могли быть услышаны на улице, - сообщает А. Лаврин, цитируя Стрекотина. – Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живым». Из этой фразы следует, что расстрел в подвале происходил при закрытой двери. Эта очень важная деталь - закрытая дверь во время расстрела - будет рассмотрена более подробно позже. Обратите внимание: Стрекотин остановился в тех самых дверях, где, по версии Радзинского, уже столпились одиннадцать стрелков! Какой же ширины были эти двери, если в их проёме смогли разместиться двенадцать вооружённых убийц?
«Остальные княжны и челядь достались Павлу Медведеву, начальнику охраны, и ещё одному чекисту – Алексею Кабанову и шести латышам из ЧК». Эти слова принадлежат самому Радзинскому, который часто упоминает безымянных латышей и мадьяра, взятых из досье следователя Соколова, но почему-то забывает назвать их имена. Радзинский указывает имена двух начальников охраны – П. Ермакова и П. Медведева, путая должность начальника всей охранной команды с начальником караульной службы. Позже Радзинский «по легенде» расшифровал имя венгра - Имре Надь, будущего лидера венгерской революции 1956 года, хотя и без латышей и мадьяра уже набралось шесть добровольцев для расстрела 10 взрослых членов семьи, одного ребёнка и челяди (Николая, Александры, великих княжон Анастасии, Татьяны, Ольги, Марии, царевича Алексея, доктора Боткина, повара Харитонова, лакея Труппа, домработницы Демидовой). У Солженицына росчерком пера один придуманный мадьяр превращается уже во множество мадьяр.
Имре Надь, 1896 года рождения, согласно библиографическим данным, участвовал в Первой мировой войне в составе австро-венгерской армии. Попал в русский плен, до марта 1918 года содержался в лагере недалеко от посёлка Верхнеудинска, затем вступил в Красную армию и воевал на Байкале. Поэтому он никак не мог принять участие в расстреле в Екатеринбурге в июле 1918 года. На Интернете существует большое число автобиографических данных Имре Надя, и ни в одном из них нет упоминания об участии его в убийстве царской семьи. Только в одной статье предположительно указывается этот «факт» со ссылкой на книгу Радзинского «Николай II». Таким образом, ложь, изобретённая Радзинским, вернулась к первоисточнику. Так в России создают кольцевую ложь со ссылкой лжецов друг на друга.
Безымянные латыши упоминаются только в следственных документах Соколова, который явно внёс версию о их существовании в показания тех, кого допрашивал. В «показаниях» Медведева в деле, состряпанном следователем Сергеевым, Радзинский нашёл первые упоминание о латышах и мадьяре, совершенно отсутствующих в воспоминаниях других свидетелей расстрела, которых этот следователь не допрашивал. Никто из чекистов, которые написали свои воспоминания или биографии добровольно - ни Ермаков, ни сын М. Медведева, ни Г. Никулин - о латышах и венграх не упоминают. Обратите внимание на рассказы свидетелей: они называют имена только русских участников. Если бы Радзинский назвал имена мифический латышей, его так же можно было бы схватить за руку. Нет латышей и на снимках участников расстрела, которые приводит Радзинский в своей книге. Это значит, что мифические латыши и мадьяр были придуманы следователем Соколовым и в дальнейшем превращены Радзинским в живых невидимок. По показаниям А. Лаврина со слов Стрекотина в деле упоминаются латыши, которые якобы появляются в последний момент перед расстрелом «неизвестной мне группы людей, человек шесть-семь». После этих слов Радзинский добавляет: «Итак, команда латышей - расстрельщиков (это были они) уже ждёт. Та комната уже готова, уже пуста, уже вынесли из неё все вещи» (стр. 445). Радзинский явно фантазирует, потому что подвальное помещение было заранее подготовлено для расстрела – все вещи вынесены из помещения, а его стены обшиты слоем досок на всю высоту. На основные вопросы, связанные с участием мнимых латышей: «Кто их привёз, откуда, зачем их привезли, если своих добровольцев было больше, чем требовалось? - Радзинский не отвечает. Пять - шесть русских расстрельщиков вполне справились со своей задачей за несколько секунд. Тем более что некоторые из них утверждают, что убили по несколько человек. О том, что латышей не было при расстреле, проговорился сам Радзинский: «К 1964 году оставались в живых только двое из бывших в той страшной комнате. Один из них – Г. Никулин» (стр. 497). Значит, «в той страшной комнате» латышей не было.
Теперь осталось объяснить, как все расстрельщики вместе с жертвами разместились в небольшом помещении во время убийства членов царской семьи. Радзинский утверждает, что 12 расстрельщиков стояли в проёме раскрытой двухстворчатой двери в три ряда. В проёме шириной в полтора метра могли поместиться
не более двух-трёх вооружённых стрелков. Предлагаю провести эксперимент и расставить 12 человек в три ряда, чтобы убедиться, что при первом же выстреле третий ряд должен был стрелять в затылок стоящим в первом ряду. Красноармейцы, стоявшие во втором ряду, могли стрелять только прямо, между головами людей, размещённых в первом ряду. Члены семьи и домочадцы лишь частично располагались напротив двери, а большинство из них находились посреди комнаты, в стороне от дверного проёма, который на фотографии показан в левом углу стены. Поэтому совершенно определённо можно утверждать, что реальных убийц было не более шести, все они распологались внутри комнаты при закрытых дверях, а Радзинский рассказывает сказки про латышей, чтобы ими разбавить русских стрелков. Ещё одна фраза сына М. Медведева выдаёт авторов легенды «о латышских стрелках»: «Они часто встречались у нас на квартире. Все бывшие цареубийцы, переехавшие в Москву» (стр. 459). О латышах, которые не могли оказаться в Москве, естественно, никто и не вспомнил.
Необходимо особо остановиться на размерах подвального помещения и на том факте, что единственная дверь комнаты, в которой происходил расстрел, во время акции была закрыта. М. Касвинов сообщает размеры подвального помещения – 6 на 5 метров. Это значит, что вдоль стены, в левом углу которой находилась входная дверь шириной в полтора метра, могли разместиться только шесть вооружённых людей. Размеры комнаты не позволяли в закрытом помещении поместить большее количество вооружённых людей и жертв, а утверждение Радзинского, что все двенадцать стрелков якобы стреляли через раскрытые двери подвального помещения, является вздорной выдумкой человека, не понимающего, о чём он пишет.
Сам Радзинский многократно подчёркивал, что расстрел производился после того, как к Дому особого назначения подъехал грузовик, двигатель которого специально не выключался, чтобы заглушить звуки выстрелов и не потревожить сон жителей города. На этом грузовике за полчаса до расстрела приехали к дому Ипатьева оба уполномоченных Уралсовета. Это значит, что расстрел мог производиться только при закрытых дверях. Чтобы уменьшить шум от выстрелов и усилить звукоизоляцию стен, была создана упомянутая ранее дощатая обшивка. Замечу, что следователь Наметкин обнаружил в дощатой обшивке стен подвального помещения 22 пулевых отверстия. Поскольку дверь была закрыта, все расстрельщики вместе с жертвами могли находиться только внутри комнаты, в которой происходил расстрел. При этом сразу же отпадает версия Радзинского о том, что 12 стрелков якобы стреляли сквозь открытую дверь. Один из участников расстрела, всё тот же А. Стрекотин сообщил в воспоминаниях 1928 года о своём поведении, когда было обнаружено, что несколько женщин оказались только ранеными: «Стрелять в них уже было нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты, тогда тов. Ермаков видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть этих ещё оказавшихся живыми».
Из показаний допрошенных следователями Сергеевым и Соколовым оставшихся в живых участников и из приведённых выше воспоминаний следует, что Юровский в расстреле членов царской семьи не участвовал. В момент расстрела он находился справа от входной двери, в метре от сидящих на стульях царевича и царицы и между теми, кто стрелял. В руках он держал Постановление Уралсовета и даже не успел прочесть его во второй раз по просьбе Николая, когда по приказу Ермакова раздался залп. Стрекотин, который либо ничего не видел, либо сам участвовал в расстреле, пишет: «Перед царём стоял Юровский, держа правую руку в кармане брюк, а в левой - небольшой кусочек бумаги... Потом он читал приговор. Но не успел докончить последние слова, как царь громко переспросил… И Юровский читал вторично» (стр. 450). Юровский просто не успел выстрелить, даже если он намеривался это сделать, потому что через несколько секунд всё было кончено. Люди падали в тот же момент после выстрела. «И сразу после того, как были произнесены последние слова приговора, загремели выстрелы… Урал не хотел отдать Романовых в руки контрреволюции не только живыми, но и мёртвыми», - прокомментировал эту сцену Касвинов (стр. 481). Ни о каком Голощёкине или мифических латышах и мадьяре Касвинов ни разу не упоминает.
В действительности, все шесть стрелков выстроились вдоль стены в один ряд внутри комнаты и стреляли в упор с расстояния в два с половиной - три метра. Такого количества вооружённых людей вполне достаточно, чтобы в течение двух-трёх секунд расстрелять 11 безоружных людей. Радзинский пишет: Юровский якобы утверждал в «Записке», что именно он убил царя, но сам на этой версии не настаивал, а признался Медведеву-Кудрину: «Эх, не дал ты мне докончить чтение – начал стрельбу!» (стр. 459). Эта выдуманная фантазёрами фраза является ключевой, чтобы подтвердить, что Юровский не стрелял и даже не пытался опровергнуть рассказы Ермакова, по заявлению Радзинского, «избегал прямых столкновений с Ермаковым», который «дал выстрел в него (Николая) в упор, он упал сразу» - эти слова взяты из книги Радзинского (стр. 452, 462). После завершения расстрела Радзинский придумал, что Юровский якобы лично осматривал трупы и нашёл в теле Николая одно пулевое ранение. А второго и быть не могло, если расстрел осуществлялся в упор.
Именно размеры подвальной комнаты и дверного проёма, расположенного в левом углу, совершенно ясно подтверждают, что не могло быть и речи о размещении в дверях, которые были закрыты, двенадцати расстрельщиков. Другими словами, в расстреле не участвовали ни латыши, ни мадьяры, ни лютеранин Юровский, а принимали участие только русские стрелки во главе со своим начальником Ермаковым: Пётр Ермаков, Григорий Никулин, Михаил Медведев-Кудрин, Алексей Кабанов, Павел Медведев и Александр Стрекотин, которые едва смогли разместиться вдоль одной из стен внутри комнаты. Все имена взяты из книги Радзинского и Касвинова.
Охранник Летемин вроде бы в расстреле лично не участвовал, однако сподобился украсть принадлежащего семье рыжего спаниеля по кличке Джой, дневник царевича, «ковчежцы с мощами нетленными с кровати Алексея и образ, который он носил…». За царского щенка поплатился жизнью. «Много царских вещей нашлось по екатеринбургским квартирам. Нашёлся чёрный шелковый зонтик Государыни, и белый полотняный зонтик, и лиловое её платье, и даже карандаш – тот самый с её инициалами, которым она делала записи в дневнике, и серебряные колечки царевен. Как ищейка ходил по квартирам камердинер Чемодумов».
«Андрей Стрекотин, как он сам рассказывал, снял с них (с расстрелянных) драгоценности. Но их тут же отобрал Юровский» (там же, стр. 428). «При выносе трупов некоторые из наших товарищей стали снимать находившиеся при трупах разные вещи, как то: часы, кольца, браслеты, портсигары и другие вещи. Об этом сообщили тов. Юровскому. Тов. Юровский остановил нас и предложил добровольно сдать снятые с трупов разные вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не сдал...». Юровский: «Под угрозой расстрела всё похищенное было возвращено (золотые часы, портсигар с бриллиантами и т. д.)» (стр. 456). Из приведённых фраз следует только один вывод: как только убийцы закончили своё дело, они приступили к мародерству. Если бы не вмешательство «товарища Юровского», несчастные жертвы были раздеты русскими мародерами догола и ограблены.
И опять обращаю внимание на факт - никто не вспомнил о латышах. Когда грузовик с трупами выехал за город, то с ним повстречалась застава из красноармейцев. «Меж тем… начали перегружать трупы на пролётки. Сейчас же начали очищать карманы – пришлось и тут пригрозить расстрелом…». «Юровский отгадывает дикарскую хитрость: они надеются, что он устал и уедет, - они хотят остаться наедине с трупами, они жаждут заглянуть в «особые корсеты», - явно придумывает Радзинский, как будто сам находился среди красноармейцев (стр. 470). Радзинский придумывает версию, что в захоронении трупов, кроме Ермакова, принимал участие и Юровский. Очевидно, эта ещё одна его фантазия.
Комиссар П. Ермаков перед убийством членов царской семьи предложил русским участникам «изнасиловать великих княжон» (там же, стр. 467). Когда грузовик с трупами проехал Верх-Исетский завод, им повстречался «целый табор – 25 верховых, в пролётках. Это были рабочие (члены исполкома совета), которых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: «Что ж вы нам их неживыми привезли». Кровавая, пьяная толпа поджидала обещанных Ермаковым великих княжон… И вот не дали поучаствовать в правом деле – порешить девушек, ребёнка и царя-батюшку. И опечалились» (стр. 470).
Прокурор Казанской судебной палаты Н. Миролюбов в рапорте министру юстиции правительства Колчака сообщил некоторые имена неудовлетворённых «насильников». Среди них «военный комиссар Ермаков и видные члены партии большевиков, Александр Костоусов, Василий Леватных, Николай Партин, Сергей Кривцов». «Леватный сказал: «Я сам щупал царицу, и она была тёплая… Теперь и умереть не грешно, щупал у царицы… (в документе последняя фраза зачёркнута чернилами. – Авт.). И стали решать. Решили: одежды сжечь, трупы сбросить в безымянную шахту – на дно» (стр. 472). Как видим, имя Юровского никто не называет, значит, он в захоронении трупов вообще не участвовал.