Паола волкова мост над бездной 1 13. Дюрер. меланхолия. мост над бездной (8 серия). паола дмитриевна волкова. Книга свободной мысли

Вы держите в руках новое издание уникальных лекций Паолы Волковой «Мост через бездну». По словам самой Паолы Дмитриевны – это «необычная книга». Она предлагает новый взгляд на историю искусства, на творчество и на личность художника. В книге прослеживаются новые связи между отдаленными формами, не лежащими на поверхности и перед глазами. Как, например, между древней культурой Крита и корневыми традициями испанской культуры, и многое другое.

Паола Дмитриевна говорила о своем проекте: «Мне очень трудно писать. Все всегда удивляются, почему я так мало пишу. Дело в том, что устная и письменная речи отличаются друг от друга… Только в последнее время я научилась писать коротко, экономно, лапидарно. Я сделала очень большой шаг. Я задумала серию из пяти книг, первую из которых я уже выпустила».

Паола всегда была особенной личностью. Ученица легендарного искусствоведа Абрама Эфроса, который «научил главному: стараться независимо и самостоятельно смотреть на предмет искусства», но и не только преподавала во ВГИКе и на Высших курсах режиссеров и сценаристов, она являлась крупнейшим специалистом по творчеству Тарковского. В круг ее, друзей входили такие великие люди как Лев Гумилев, скульптор Эрнст Неизвестный, философы Мераб Мамардашвили и Александр Пятигорский, ее портреты писали Николай Акимов и Владимир Вейсберг, работа которого находится в Третьяковской галерее, а художник Дмитрий Плавинский считал, что она лучше всех способна понять и оценить его работы.

Ее лекции были известны в Москве с 50-х годов – на них выросли несколько поколений кинематографистов. Тем, кому хоть раз посчастливилось побывать на лекциях этой удивительной женщины, не забудут их никогда. Блестящий педагог и рассказчик, через свои книги, лекции, да и просто беседы она прививала своим студентам и собеседникам чувство красоты, стараясь достучаться до их души и очистить ее от накопившейся серости.

Паола обладала колоссальной внутренней свободой, независимостью характера и необъятными знаниями. Ее движущей силой были страсть, воображение и тонкое понимание вибраций вселенной. Отстаивание своих взглядов требовало каждодневного мужества, и можно было только удивляться, откуда оно каждый раз берется. Всегда красиво и элегантно одета, даже когда вещи были недоступной роскошью, в прекрасной форме, Паола была остроумным и непревзойденным собеседником, готовым поддержать любую тему для разговора. Ее нельзя было не любить, и ею нельзя было не восхищаться.

В произведениях искусства она умела видеть то, что обычно скрыто от постороннего взгляда, знала тот самый язык символов, который для других является великой тайной, и могла самыми простыми словами объяснить, что в себе таит то или иное произведение. О лекциях Паолы Волковой можно спорить, с ними можно соглашаться или не соглашаться. Она никогда не говорила, что претендует на научную точность, она приглашала читателя к размышлению об искусстве и мире. «Точка зрения всегда имеет право на существование как предложение к размышлению», – говорила Паола Дмитриевна. Ее лекции становились откровением не только для простых обывателей, но и для профессионалов. Рассказы об античном мире, великих мастерах живописи, их творениях и судьбах, были настолько реалистичны и так наполнены мельчайшими подробностями и деталями, что невольно наталкивали на мысль, что она сама не просто жила в те времена, но и лично знала каждого, о ком вела повествование.

«Я полагаю, – говорила Паола Дмитриевна, – что вся та история культуры, которую мы знаем, мы знаем не только благодаря тому, что она является предметом музейного хранения или археологического обнаружения, а еще и потому, что она отвечает на какие-то вопросы и сейчас. Это – непрерывная история комментария. Мы комментируем античность до сих пор. XX век – это век комментария. Это – мост через бездну. Это – эхо, отголоски, отклики. Мы переговариваемся с нашим прошлым. Это необходимо нам как память, потому что память – это главное. Благодаря этому бесконечному комментарию с мировой художественной культурой мы имеем психологическое, интеллектуальное и душевное богатство. Сегодня несомненный кризис идей и идеологии. Почему бы не взглянуть на мир с иной, не принятой еще позиции. Читателям, особенно молодым, такая книга необходима».

Паола Дмитриевна не успела закончить свой проект, издав при жизни только одну книгу. Прошло больше двух лет с тех пор, как ее не стало. Ее мечта создать цикл из пяти книг осуществилась. Вначале книги пользовались колоссальным успехом благодаря циклу передач телеканала «Культура» «Мост над бездной». А теперь они живут своей жизнью.

Настоящее издание представляет цикл «Мост через бездну» в той форме, в которой он был задуман Паолой Дмитриевной – в исторически-хронологическом порядке. В него также войдут ранее неизданные лекции из личного архива.

Книга рассчитана на широкое чтение для тех, кто интересуется литературой по искусству, с диапазоном от античности, европейского Средиземноморья до концептуализма ХХ века.

Мария Лафонт

Уже многие годы студенты разных поколений считают, что я должна публиковать свои лекции по «Всеобщей истории искусства», читанные во ВГИКе и на Высших курсах сценаристов и режиссеров.

Это оказалось невозможным, к великому сожалению.

Во-первых, лекции всегда до известной степени импровизация плюс эмоциональное поле контакта с аудиторией. Во-вторых, речь письменная и устная совершенно различны. Мои лекции много раз записывали. И что же? Даже хорошо отредактированные, они плохо читаются. Бесконечно завидую тем, кто «говорит – что пишет».

В лекциях свою задачу я иллюстрирую множеством цитат, воспоминаний о том, как то или другое впечатление изменялось от непосредственной встречи. Сколько книг прочитано было об афинском акрополе. Но, когда я «встретилась» с ним в 1991 году и поднялась по ступеням к входу пропилеи – все мои знания, все мироощущение было перевернуто, вывернуто. Греческую античность познаешь через Грецию – место ее рождения. Или гениальный храм Посейдона в Сунионе. Кем были они, жившие среди камней в непрерывной вертикальности подъемов и спусков, создавшие в преодолении трудностей ту чистую гармонию, которая и сегодня исторгает слезы религиозного восторга, изумления зримого, непроходящего чуда и счастья? Что представляли собой те условия, которые породили никогда не повторившийся феномен гениальности и абсолюта? И начинаешь думать об этих причинах, а не о том, что уже знаешь и можешь прочитать в книгах самых авторитетных специалистов. Это же стало относиться практически ко всему объему моих лекций. Естественным потрясением была «Венера» Веласкеса в Национальной галерее Лондона или живопись Тициана в Прадо, Гойи в том же Прадо, «Автопортрет с Музой» Вермеера в Вене. То, что ты видишь в зрелом возрасте, мало соответствует самым лучшим иллюстрациям и даже самым глубоким текстам. Хотя, конечно, знания, полученные за жизнь, – прочный фундамент нового строительства.

В-третьих. Моя лекционная речь пространна, и для публикации курса потребовались бы тома, что невозможно. А пишу я, напротив, экономно, стремлюсь к сжатому тексту.

В-четвертых. Со временем содержание курса меняется. Я много путешествую. Вижу мир в подлиннике, а не на картинке. «И чувствую и мыслю по-иному». Постепенно родилась та форма записи, которую предлагает эта книга. О результате судить не мне.

Всего предполагается издать пять книг объемом от античности до концептуализма ХХ века.

Альбрехт Дюрер - немецкий живописец и график, признан крупнейшим европейским мастером гравюры и одним из величайших мастеров западноевропейского искусства. Гравюра"Меланхолия,"вырезанная на меди в 1514 году, была одной из любимых работ автора. Сам Дюрер считал себя меланхоликом, что позволяет считать эту гравюру духовным автопортретом мастера. Описание картины Перед нами морской берег, безграничная даль воды и сумеречное небо, прорезанное радугой и зловещими лучами кометы. На переднем плане сидит крылатая женщина в пышном наряде, подперев рукой голову, погруженная в глубокую задумчивость. У нее массивное тело, сильные руки, крупные правильные черты лица. Взгляд ее устремлен вдаль. Такой взгляд бывает у человека, который смотрит на окружающий мир, но ничего не замечает, потому что на самом деле взгляд его направлен внутрь, и то, что он видит в своей душе, - невесело. На темном лице пугающе яркими кажутся белки глаз, и взгляд от этого обретает трагическое выражение. В позе женщины - душевный упадок, огромная усталость. Так, может быть, эта гравюра просто образ душевного состояния, о котором так прекрасно сказал когда-то Жуковский: «Что такое меланхолия? Грустное чувство, объемлющее душу при виде изменяемости... благ житейских, чувство и предчувствие утраты неотвратимой и неизбежной». АНАЛИЗ СИМВОЛОВ Гравюра необычайно сложна. Под рукой женщины книга, застегнутая на застежку,- ей сейчас не до чтения. Над ее головой прибор для измерения времени - песочные часы, соединенные с солнечными. Рядом - колокол с веревкой, которая уходит за край гравюры. Если кто-то невидимый дернет за веревку, колокол зазвонит. Песочные часы и колокол всегда означали у Дюрера: «Помни о смерти». У ног крылатой фигуры, свернувшись клубком, спит тощая борзая собака – символ меланхолического темперамента. Женщину окружает семья инструментов для измерения: часы, циркуль, линейка, весы. Сколько надежд связывал Дюрер с измерениями и вычислениями! Как часто ему казалось, что именно они откроют тайну прекрасного. И вот теперь женщина, погруженная в печальное раздумье, держит циркуль рассеянно и небрежно, а линейка брошена и валяется у ее ног. Уж не разочарование ли в линейке и циркуле, как ключам к красоте, запечатлено тут? И не надежда ли на скрытые тайные свойства чисел привела сюда «Магический квадрат»? Дюрер составил первый в европейском искусстве магический квадрат 4х4. Сумма чисел в любой строке, столбце, диагонали. И даже в каждой четверти (по углам и в центральном квадрате тоже) и в углах большого квадрата сумма равна 34. Два средних числа в нижнем ряду указывают дату создания картины (1514). В средних квадратах первого столбика вносились исправления – цифры деформированы. В небе, в лучах кометы, распростерла крылья огромная летучая мышь. На крыльях мыши надпись: «Меланхолия I» Вот огромный многогранник неправильной формы. Совсем недавно, заинтересовавшись гравюрой Дюрера, минералоги определили - это кристалл плавикового шпата. Такие находили в горных разработках под Нюрнбергом. Дюреру причудливое создание природы показалось таинственным. Он решил, что так же будет воспринимать его и зритель гравюры. Рядом с многогранником - тяжелое каменное ядро. Подобные тела, как символы планет, появлялись в сочинениях о магии. А в астрологических были символом мира, Вселенной вообще. Тигель на горящей жаровне - он тоже есть на этой гравюре - непременный предмет оборудования алхимических лабораторий. Почему Меланхолия изображена крылатой, что означает ее бездеятельность, что за мальчик изображен позади, в чем значение магического квадрата, для чего разбросаны вокруг инструменты, в чем смысл цифры «I»?Сколько вопросов... Мы всматриваемся в неподвижный жернов, в никуда не ведущую лестницу, в странное, хаотически заполненное предметами пространство и ощущаем парадоксальность гравюры: ее части загадочны и непонятны, а общее впечатление - печали, тяжкого раздумья, тревоги - возникает сразу и без пояснений передается нам, охватывает нашу душу. У Дюрера было и свое собственное представление о том, что меланхолия связана с напряженной работой. В одном из трактатов о живописи он замечает: «От постоянного упражнения разума расходуется самая тонкая и чистая часть крови и рождается меланхолический дух». Тут явственно слышен собственный опыт: печальное, меланхолическое настроение - неизбежная расплата за напряженную творческую работу. Дюрер умел побеждать это настроение работой. И все-таки ему было обидно думать, что, родившись меланхоликом, он должен постоянно бороться с такими препятствиями, которые воздвигнуты перед ним от рождения. Многие интерпретации предметов на этой гравюре очень противоречивы в разных источниках.Поэтому вы можете добавить своё видение этой гравюры.

Тяжелый месяц март. Отбирает от нас великих, лучших, достойнейших — Чавес, Мария Пахоменко, Борис Васильев... А сегодня и Паола Волкова : искусствовед, педагог, историк, культуролог, крупнейший мировой специалист по творчеству Андрея Тарковского. Ученица Мераба Мамардашвили и Льва Гумилева.

Но в моей памяти Паола Дмитриевна — несравненный рассказчик и просветитель, владевшая Божьим Даром одухотворять сердце живительной магией искусства великих мастеров прошлого.

Впервые увидел я ее довольно случайно — в интернете — в передаче телеканала Культура "Мост над бездной", посвященной "Троице" Рублева. После услышанного душу переполнил восторг и радость о великом дерзновенном замысле Рублева. Что теперь, наконец, я на пути понимания этого величайшего Мастера... И как я мог, казалось, много изучая, интересуясь и уже зная,— совсем не видеть, не понимать, не ощущать этого чуда, приоткрывшегося только сейчас?!

Такой увлеченной, учившей чувствовать подлинную красоту — Паола Дмитриевна запомнилась и студентам ВГИКа. Около 30 лет она читала лекции по истории искусств и материальной культуре, а на Высших курсах сценаристов и режиссёров — культурологию и дисциплину "Изобразительное решение фильма". Режиссер Владимир Соловьев, посещавший ее курсы, вспоминает : "Очень сложное общение. Потому что минут через 10, если повезет, ты понимаешь, что, в общем, к сожалению, ты - болван. Причем она для этого не делает ничего...".

Анастасия Ниточкина : "На занятиях во ВГИКЕ Паола Дмитриевна Волкова рассказывала одну притчу. Когда-то она путешествовала по провинциальной Италии, заходила в маленькие церквушки с великолепно расписанными куполами. А поскольку деревушки и церкви были практически нищими, то для экскурсантов ввели плату: за "взгляд".

Чтобы в церкви включился ненадолго свет, нужно было опустить в автомат монетку. Но в людях, даже очень богатых, неисчерпаема страсть к халяве, и каждый ждал, что монетку кинет кто-то другой. И вот в одной церкви кто-то кидает и кидает монеты. Паола оглянулась и увидела, что монеты кидает женщина, везущая инвалида. Кидает, смотрит и рассказывает ему на ухо, что написано под куполом.

И Паола понимает, что инвалид абсолютно слеп. А раз слеп, значит, не видит людскую скупость, просто дает монеты, не думая, почему он, а не кто-то другой. Счастливый человек. А потом она задумалась: что же женщина рассказывает этому старику? Как можно словами передать чудо живописи, скажем, Рафаэля? Но, значит, передает как-то, раз он не жалеет монет.

А потом мы, студенты, придумали такую игру: в темноте наугад открывали в альбоме репродукцию какой-нибудь известной картины, зажигали на минуту свет, а потом по очереди рассказывали о запомнившихся деталях. Как оказалось, запоминали мы все абсолютно разные вещи.

То, как мы посещаем сегодня музеи, напоминает эту нашу студенческую игру: проносимся вихрем по залу, если и рассматриваем что-то, то все равно на бегу. Но шедевры потому и шедевры, что в них нет ничего случайного — во всем скрытый от глаз обывателя глубокий смысл. Все это — знаки, послания, которые может расшифровать лишь посвященный.

Паола Волкова как нельзя лучше подходит на роль расшифровщика — она умеет подбирать ключи к загадкам старых полотен. Речь пойдет о фреске Джотто "Поцелуй Иуды" в капелле дель Арена в Падуе, "Троице" Андрея Рублева, "Весне" Сандро Боттичелли, "Менинах" Диего Веласкеса..."

Паола Дмитриевна всю жизнь совершала подвиг — зажигая сердца. Нам, сегодняшним поколениям вечно спешащих и ничего не успевающих, блиц-информированных, но иссушенных, экономящих чувства — она открывала в, казалось, общеизвестных вещах сокровенные смыслы... Своим примером учила совсем другой, глубокой помыслами и переживаниями жизни:

[Телеканал Культура] Мост над бездной. 12 серий:

[Канал Психология-21] Мост через бездну. 4 передачи.

Беседы ведущего Эдуарда Сагалаева с Паолой Волковой о вечных ценностях, о смерти, о любви, о страхе, о пути, о цели, о духе…

[Открытый Университет Сколково] Беседы об искусстве. 10 лекций:

Паола Дмитриевна не успела закончить задуманный ею проект из 5 книг "Мост через бездну".

Паола Волкова : "Мне очень трудно писать. Все всегда удивляются, почему я так мало пишу. Дело в том, что устная и письменная речи отличаются друг от друга. Я говорю так, что, когда записываются мои устные тексты, то их очень сложно превратить в письменную речь, и для того, чтобы их записать, надо перестроиться на другое мышление и язык. Только в последнее время я научилась писать коротко, экономно, лапидарно. Я сделала очень большой шаг. Я задумала серию из пяти книг, первую из которых я уже выпустила и назвала ее "Мост через бездну". Я назвала ее так от того, что я полагаю, что вся та история культуры, которую мы знаем, мы знаем не только благодаря тому, что она является предметом музейного хранения или археологического обнаружения, а еще и потому, что она отвечает на какие-то вопросы и сейчас. Это - непрерывная история комментария. Мы комментируем античность до сих пор". "XX век - это век комментария. Это - мост через бездну. Это - эхо, отголоски, отклики. Мы переговариваемся с нашим прошлым. Это необходимо нам как память, потому что память - это главное. Благодаря этому бесконечному комментарию с мировой художественной культурой мы имеем психологическое, интеллектуальное и душевное богатство".

Хочу привести прошлогоднее интервью Паолы Дмитриевны газете "Аргументы недели" - о замысле ее книг и ее восприятии искусства:

КНИГА СВОБОДНОЙ МЫСЛИ

- Паола Дмитриевна, ваша увлекательная книга рассчитана всё же на подготовленного читателя, не так ли?

Да, книга почти беллетристическая, но желательно, чтобы читатель был немного подготовлен к предмету разговора. Я с поклоном отношусь к своим учителям, мне с ними повезло. Они научили меня главному: стараться независимо и самостоятельно смотреть на предмет искусства. Поэтому свою книгу "Мост через бездну" я с полным правом могу назвать авторской: она выражает моё авторское видение, и оно совершенно не совпадает с классическим. Это книга вольная, это книга свободной мысли.

В своей книге вы пишете, как резко изменились ваши представления о предметах искусства, когда лично приезжали на место и видели подлинники…

Никогда бы не начала эту книгу, если б своими глазами не видела описываемые мной предметы. Никакое научное описание, кинематограф, репродукции, даже самые лучшие, не могут дать представление о подлиннике. С середины 70‑х годов, когда стала выезжать за границу, я увидела подлинные вещи. Не могу описать тот шок, который произошёл со мной при посещении Венского музея, где я впервые увидела подлинного Рубенса, Веласкеса и Брейгеля. Скажу одно: у меня в этот день резко поднялась температура - до 40 градусов. Это был настоящий психический, физиологический шок.

Приведу ещё один пример. Когда-то со студентами ВГИКа мы сделали фильм об Александре Тышлере, выдающемся советском художнике, которого я очень люблю. Александр Григорьевич был тогда ещё жив. Мы пригласили его посмотреть кино. Будучи доброжелательным человеком, он сказал после просмотра: "Очень вам благодарен за этот фильм. Но я этих картин никогда не писал".

- В каком смысле?

Как бы ни была чувствительна плёнка, на которой мы снимали, она не передала изобразительной, духовной сути его картин. Это были его работы. Но в фильме он их "не признал". Это к слову об обязательном знакомстве с подлинниками…

- Вы пишете, что много тысячелетий назад цветовая палитра мира была иной. Море, небо были другого цвета…

Это следует понимать совершенно буквально. Судя по оставшимся сведениям, в те времена был фантастически интенсивный цвет, очень яркий! Возможно, сейчас наш глаз не выдержал бы такой интенсивности. Скажу ещё одну парадоксальную вещь. До начала ХХ века, до того как появились самолёты, поезда, трамваи - автоматические средства передвижения, все люди в мире видели мир точно так, как его видели, скажем, древние римляне. Скорость, с которой люди передвигались по миру, была такая же, как у древних римлян или греков. Они ездили на лошадях, повозках, в каретах, шли пешком. Следовательно, воспринимали пространство вокруг себя с точки зрения панорамы и деталей одинаково. Как отдельные листочки, отдельные элементы. И только с ХХ века изменились сознание, восприятие формы и пространства вокруг.

В главе о древнекитайском искусстве вы описываете понятие "ши" - китайское определение безупречности, внутреннее духовное свечение. О ком из наших современников вы можете сказать, что в них присутствует подобное "ши"?

Пожалуй, в Тонино Гуэрре , великом итальянском сценаристе, поэте, о котором я много писала и с которым была дружна. Как писал Пушкин устами Сальери о Моцарте: "Как некий херувим, он несколько занёс нам песен райских". Гуэрра - явление величайшей художественной, исторической глубины и гармонии, все его поступки соизмеряются по уровню "ши". Других творцов я не знаю… Современные писатели, учёные напоминают мне героя фильма "Ностальгия", который Андрей Тарковский, кстати говоря, снял совместно с Тонино Гуэррой. Там один из героев, Доменико, измученный внутренней раздвоенностью, трагической ностальгией по гармонии, сжигает себя, сидя на памятнике Марку Аврелию… Нет, "ши" - очень редкое качество, даже у Андрея Тарковского, с которым мы вместе преподавали на Высших сценарных и режиссёрских курсах, его не было. Тарковский был воплощением "ностальгии по гармонии". Как художник он очень последовательный и цельный. Но ему приходилось жить в тех условиях, которые не позволяли выразить себя в полной мере, он должен был идти на огромное количество компромиссов…

- О чём будет вторая книга из серии "Мост через бездну"?

Вторая книга должна выйти осенью. Речь в ней идёт о самом сложном периоде в истории европейской культуры и России - о средних веках. Дело в том, что наше представление о Средневековье не соответствует тому, что происходило на самом деле. Надеюсь, мне хватит сил и здоровья написать эту и все оставшиеся из пяти книг.