«Чайка по имени Джонатан Ливингстон», художественный анализ повести Ричарда Баха. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», художественный анализ повести Ричарда Баха Чайка по имени джонатан ливингстон описание героев
Психологический анализ повести Р.Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»
Книги, естественно, бывают разные. Но также существуют произведения, которые заставляют человека задуматься над вопросом: что есть я в безумном, скоротечном потоке, имя которому - Жизнь?
Имени этого человека не найти ни в одном более или менее современном учебнике по истории американской литературы. Разумеется, русском учебнике. На Западе его имя давно и прочно ассоциируется с лучшими образцами прозы нового времени. Имя ему – Ричард Бах.
Судьба самого автора достаточно своеобразна и интересна. Всю свою жизнь Р. Бах был одержим единственным желанием - летать. Одно время он даже был военным летчиком, но ушел в отставку, осознав, что из него готовят потенциального убийцу сотен, тысяч людей. И тогда он начал писать. Не сразу, порой мучительно долго выходила из-под его пера вещь. «Иллюзии», «Единственная», «Мост через вечность»... «Чайка...» создавалась целых восемь лет. Но то, что получилось, превзошло все ожидания.
«Чайка...» была переведена на тридцать три языка. Где-то ее называли детской сказкой, где-то - философской притчей. Общим было одно - ее любили. Интерес к ней не ослабевает. Что же привлекает читателей в небольшой истории о чайке по имени Джонатан Ливингстон?
«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (Jonathan Livingston Seagull) - повесть-притча, написанная Ричардом Бахом. Рассказывает о чайке, учившейся жизни и искусству полёта. Это - проповедь о самосовершенствовании и самопожертвовании.
История создания «Чайки по имени Джонатан Ливингстон» окружена легендами. Ричард Бах утверждал, что однажды услышал крик чаек и разобрал в них слова «Чайка Джонатан Ливингстон». Голос, произнесший эти слова, заставил писателя сесть за стол и написать произведение, которое принесло ему мировую известность и стало шедевром мировой литературы XX века. Эта повесть о беспредельных возможностях того, кто умеет мечтать, верит в совершенство и любит жизнь.
Блестящим примером высоконравственной цели является цель жизни Чайки Джонатана, героя произведения Р. Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Достигнув совершенной скорости, Чайка стремится достичь совершенства взаимоотношений, основанных на любви. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» - это повесть-притча о целеустремленной, независимой птице, которая осмелилась задать себе вопрос о цели и смысле жизни. Целью и смыслом жизни она считала не только поиски пищи и существование по законам стаи, она задумалась о смысле того, чему учат её старшие братья. Её целью жизни стала цель - «найти совершенство и показать его людям».
Джонатан Ливингстон - пример того, что живое создание природы, будь то чайка или человек, не может не мечтать.
Им же он говорит: «Мы вправе лететь куда хотим и быть такими, какими мы созданы».
В то же время главный герой не озлоблен на свою Стаю, которая сначала изгнала его, а затем попыталась убить. Вот его прощальные слова, обращенные к Флетчеру: «Ты не должен любить обезумевшую стаю птиц. Ты должен... видеть истинно добрую чайку в каждой из этих птиц и помочь им увидеть ту же чайку в них самих. Вот что я называю любовью».
Особенность «Чайки...» состоит в том, что книга наполнена внутренним ритмом, даже вибрацией, которые воздействуют прямо на душу читателя. Именно поэтому произведения Р.Баха иногда называют стихами в прозе, хотя сам он это отрицает.
Повесть Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» впервые была опубликована в 1970-м году. К 1972-му году произведение достигло тиража в один миллион экземпляров и получило всемирную известность.
По своему жанру «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» тяготеет к двум эпическим формам: повести (за счёт своего хроникального сюжета) и притчи (короткого аллегорического повествования, содержащего поучение религиозного и морального характера).
Повесть-притча открывается авторским посвящением: «Истинному Джонатану – Чайке, живущей в каждом из нас». В нём Ричард Бах задаёт основной тон повествования, направленный на раскрытие главной художественной идеи произведения: попытке убедить читателя в том, что он – свободен. Чайка Джонатан Ливингстон – это каждый из нас: такой, каким мог бы стать, если бы поднялся над бытом, устремился к новым знаниям и попытался познать свою истинную сущность, не подчиняющуюся законам ни пространства, ни времени.
Классическая «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» состоит из трёх частей. Четвёртая была добавлена автором совсем недавно (в 2014-м году) и ещё не успела дойти до широкого круга читателей.
В первой части повести рассказывается история уникальной чайки по имени Джонатан Ливингстон. Первая часть композиционно делится на две части: в первой половине показывается отличие главного героя от остальных чаек (он больше интересуется новыми техниками полёта, нежели едой; его не понимают родители, считающие, что он мало питается (мать) и, если его так тянет к новым знаниям, то он может изучать способы добычи пропитания (отец); он не стыдится падать в море, пытаясь достичь совершенства в полёте). Во второй половине пришедший в себя после неудачной попытки развить большую скорость Джонатан Ливингстон переживает переломный момент: смирившись с тем, что он – чайка и должен жить, как все, он отправляется домой и вдруг понимает, что уже делает совсем не то, на что способны чайки – летит в темноте. Новое знание полностью меняет взгляд Джонатана Ливингстона на мир: он начинает трансформировать под себя его физические законы, достигает больших успехов в разнообразных техниках полёта и оказывается изгнанным из Стаи. Всю последующую жизнь чайка проводит в одиночестве. Новое знание открывает для него не только духовные перспективы, но и существенно облегчает земную жизнь: Джонатан получает доступ к живущей на морской глубине вкусной рыбе; он может залетать далеко на материк и питаться сухопутными насекомыми. Плохая погода больше не беспокоит чайку, так как он всегда может взвиться выше облаков. Земная жизнь Джонатана заканчивается с приходом двух, сияющих подобно звёздам, чаек, которые зовут его домой.
Во второй части Джонатан Ливингстон проживает новую жизнь в другом мире – более совершенном, чем земной, но таком же физически ограниченном – к примеру, в скорости, которую может развить чайка. Концепция посмертного существования выстраивается Ричардом Бахом в соответствии с восточными религиями, считающими, что Небеса – это не место, а всего лишь путь к истинному совершенству. Последний Джонатан проходит под руководством Старейшего по имени Чианг, который учит своего подопечного перемещаться в пространстве и времени всего лишь одной силой мысли. Подобное, по мнению Чианга и самого автора, возможно при условии осознания себя существом – свободным, лишённым каких бы то ни было физических характеристик. Выполнив свою миссию и научившись всему, что может дать ему новый мир, Чианг уходит ввысь – к другим, более совершенным знаниям, в то время как Джонатан приходит к мысли о том, что ему нужно вернуться на Землю. В этом чайка видит проявление истинной Любви, найти которую ему завещал Чианг.
Вторая часть повести, как и первая, разделена на две половины. Вторая, крайне короткая по объёму, служит предисловием для третьей: в ней читатель знакомится с новым героем – очередным Изгнанником, чайкой Флетчером Линдом.
В третьей, заключительной части повести Джонатан Ливингстон, получивший очередную реинкарнацию на Земле, становится учителем для Флетчера и ещё шести Изгнанных чаек. Первого он тренирует три месяца, остальных – месяц, после чего предлагает всем вернуться на Берег Совета, нарушив тем самым Закон об изгнании и бросив вызов тьму и невежеству обычных птиц. В этой части повести на первый план выходит христианская идея любви к ближнему – «тупоумному» и несовершенному. «Научись видеть в них истинную Чайку, воспринимая то лучшее, что в них есть, и помогая им самим это лучшее рассмотреть», - говорит Джонатан Флетчеру, вкладывая в эти слова исключительно православный смысл. Христианской реминисценцией в повести становится и сцена полёта Керка Мэйнарда – чайки со сломанным левым крылом.
Все персонажи и события «Чайки по имени Джонатан Ливингстон» служат аллегорией для передачи классических человеческих представлений о мире. Чайки – это люди, в большинстве своём озабоченные материальными благами (не случайно, у каждого героя есть имя и фамилия). Полёт чаек – это стиль человеческой жизни, основанной на незыблемом Законе Стаи (то есть толпы), который не позволяет выходить за рамки привычных норм. Совет – это символический образ суда, неприемлющего всего, что идёт вразрез с Законом, даже если это можно принести благо Стае. Стремление Джонатана к познанию мира – это попытка отдельных неординарных личностей узнать смысл жизни. Последний мыслится Ричардом Бахом двусторонне: с одной стороны человек должен самосовершенствоваться, с другой – помогать в этом другим. Последнее, по мнению, автора и есть истинная Любовь к ближнему.
Анализ произведения «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — тема, идея, жанр, сюжет
«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» анализ
Год издания — 1970
Жанр — повесть-притча
Тема — рассказ о молодой чайке, которая научилась летать и посвящает себя самосовершенствованию и самопожертвованию
Идея — нужно стремиться к самосовершенствованию
«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» аллегорические образы
- стая чаек — нашу повседневную жизнь;
- полет Джонатана Ливингстона — свобода;
- стремление совершенствовать полет — пути человеческого самосовершенствования, желание познать смысл бытия и осмыслить свой статус в мире
Основной конфликт в произведении «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — это конфликт между серой массой людей (Стая) и личностью (Джонатан). Стая считает, что они не способны познать смысл жизни, потому что он недостижим, они брошены в этот мир только для того, чтобы есть и жить до тех пор, пока хватит сил. С этим категорически не согласен Джонатан, которым руководит жажда познания: «Тысячи лет мы рыскали в поисках рыбьих голов, но сейчас наконец стало понятно, зачем мы живем: чтобы познавать, открывать новое, быть свободными».
Трёхчастная композиция произведения отражает три ступени духовного самосовершенствования Джонатана Ливингстона:
I часть - постижение истины, идеи свободы;
II часть - достижение совершенства;
«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» сюжет
Чайку по имени Джонатан Ливингстон с молодости обескураживает бессмысленность и узость существования чаек, обеспокоенных лишь ежедневной борьбой за пропитание. Охваченный страстью к совершенствованию, Джонатан всецело отдаётся изучению полёта как искусства и образа бытия, а не как способа перемещения в пространстве для добычи пищи. В определённый момент он оказывается не в состоянии мириться с правилами примитивного существования социума чаек. Будучи изгнан из стаи, Джонатан ведёт идиллическую жизнь отшельника и ничуть не страдает от одиночества, всецело отдаваясь совершенствованию мастерства полёта.
Однажды Джонатан встречает двух сияющих чаек, которые забирают его в «более совершенную реальность» - на Небеса, в следующий, лучший мир, достижимый через собственное самосовершенствование. Этот мир населён чайками, посвятившими себя искусству полёта. Джонатан с удивлением узнаёт, что его упорство и всепоглощающая устремлённость в обучении позволили ему проделать путь эволюционного развития, на который у обычных чаек уходят тысячи, десятки тысяч жизней.
В новом мире Джонатан знакомится с Чиангом - мудрой чайкой-старейшиной . Чианг становится наставником Джонатана и учит его перемещаться со скоростью мысли в пространстве и времени. По словам Чианга, секрет успеха заключается в глубоком осознании того, что истинное «я» живёт одновременно в любой точке пространства в любой момент времени и не является узником тела с ограниченным набором заранее запрограммированных возможностей.
В последней части, опубликованной лишь недавно, Флетчер продолжает дело своего учителя, но это даётся ему с трудом, потому что ученики всё больше внимания уделяют личности и даже внешности Джонатана, а не его учению, и при этом почти перестают тренироваться. В конце концов Флетчер исчезает, и в течение пары сотен лет от искусства Чайки Джонатана остаётся лишь бессмысленный культ его почитания и полное отсутствие мастерства полёта. Всё больше честных молодых чаек отстраняется от этих верований, не доверяя рассказам о сверхбыстрых полётах. Одна из них, разочаровавшись и желая покончить с собой, встречает сияющую чайку, летящую так, как никто и никогда раньше в её жизни.
Я ИДУ НА УРОК
Наталья МИРОНОВА,
школа № 4, г. Корсаков,
Сахалинская обл.
Материалы к уроку по повести Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»
“Чем выше летает чайка, тем дальше она видит”
Что мы вспоминаем, когда слышим слово “птица”?
“Отчего люди не летают!.. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела”.
Почему эти строки, знакомые с юности, так волнуют и тревожат? Мы восхищаемся смелым Соколом, который в последние секунды жизни хотел вновь ощутить радость полёта, сочувствуем крику боли Нины Заречной: “Я - чайка”, повторяем вслед за героем очерка Короленко «Парадокс»: “Человек создан для счастья, как птица для полёта”. Почему мы признаём это как аксиому: полёт - счастье? Может быть, потому, что только в полёте мы представляем себе абсолютную свободу, сияние бескрайних небес и пьяняще-чистый холодный воздух?
Живёт на свете Ричард Бах (Richard Bach ; 1936), потомок гения немецкой музыки. Служил в американских ВВС на тактических истребителях, уволился в положенное время в звании капитана. Страстно влюблённый в авиацию, стал пилотом-каскадёром, выпустил книги по эксплуатации летательных аппаратов. На своём старом одноместном самолёте не раз совершал далёкие рискованные путешествия, попадал в аварии и снова летал. А ещё писал романы, которые мало кто читал, и статьи, изредка появлявшиеся на страницах научно-популярных журналов. И вот однажды…
Как рассказывал сам Ричард Бах, прогуливаясь по берегу канала, он услышал голос, который произнёс: “Чайка по имени Джонатан Ливингстон”, и рассказал историю, ставшую одноимённой повестью-притчей.
Правда это или красивая легенда - неизвестно, но зато точно известно, что Ричард Бах написал повесть о Чайке и в 1970 году она была напечатана в журнале. Однако поначалу ни читатели, ни критики не обратили внимания на «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» (Jonathan Livingston Seagull ). Но вскоре она вышла отдельным изданием, затем была переведена на многие языки, можно сказать, побила все издательские рекорды. Её читали в Америке, в Европе, в Австралии.
Сколько ни перечитываешь эту маленькую повесть, каждый раз поражаешься глубине её содержания и законченности формы. О чём она? О том, как Джонатан Ливингстон пытался понять “всеобъемлющую невидимую основу вечной жизни”, достичь совершенства и наконец постигнуть, “что такое доброта и любовь”. Внешний же событийный ряд прост: попытки Чайки освоить фигуры высшего пилотажа, достичь совершенства в полёте и передать своё знание истины ученикам.
Проблема поиска смысла жизни, центральная в этой притче, - одна из “вечных” в литературе. В повести Р.Баха она приобретает характер конфликта между серой Стаей и гениальным Изгнанником.
Стая считает, что “нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он недостижим, нам известно только одно: мы брошены в этот мир, чтобы есть и оставаться в живых до тех пор, пока хватит сил”. С этим категорически не согласен Джонатан, которым движет неистребимая жажда познания: “Тысячи лет мы рыщем в поисках рыбьих голов, но сейчас понятно наконец, зачем мы живём: чтобы познавать, открывать новое, быть свободными!”
Но, конечно, Ричард Бах затронул и другие “вечные” проблемы: взаимоотношения отцов и детей, “низкие” заботы повседневности и стремление к высокому, невежество и жажда знаний, философское понимание доброты и любви.
Как только не определяла критика жанровое своеобразие этого произведения: притча, философская сказка, поэма в прозе. И всё-таки это повесть-притча, потому что события в ней, как и в других произведениях этого жанра, не определены ни хронологически, ни территориально: все полёты чаек происходят над каким-то морем, “здесь и сейчас”. Сюжет прямолинеен: не забегает вперёд, чтобы создать драматическое напряжение, не возвращается назад, чтобы сообщить дополнительные сведения. Он останавливается только на главных моментах, не отвлекаясь на подробности или описания. Но пересказать его сложно, потому что философский смысл этой притчи очень глубок и должен быть разгадан самим читателем (добавлю: каждым по-своему).
Кто-то увидит историю о бесконечном стремлении гения постичь тайну совершенства, кто-то - воплощение знаменитой фразы: “Художник, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться”. А кто-то - реализованное в аллегорических образах учение Будды о достижении полной свободы тела, речи и ума. Влияние философии буддизма, на мой взгляд, сказывается в том, что Джонатану свойственно ощущение пространства как блаженства, он, как и Будда, ищет не власти, а истины, к нему приходит внутреннее, сверхчеловеческое зрение, и конечный результат его опытов - полное просветление, состояние совершенства, высшая радость (а прозвище Гаутамы “Будда” и означает “просветлённый”). Как и Будда, Джонатан учит своих последователей методам достижения просветления, перехода из одного мира в другой, чтобы, пробудившись от коллективного сна, они увидели, что нет никакой границы между сансарой (миром обусловленности) и нирваной (миром ничем не обусловленного существования) и что мир с самого начала един.
Герои этой притчи, не исключая и Джонатана, нарисованы весьма схематично. У них одна страсть - полёт, одна судьба: изгнание из Стаи - обретение Учителя - настойчивый труд - просветление (постижение истины) - достижение совершенства.
Система образов построена на противопоставлении серой Стаи (восемь тысяч глаз) и чайки Джонатана с его семью учениками (число “8” как отражение восьми заповедей буддийского образа жизни - Благого восьмеричного пути).
О Джонатане мы узнаём вначале только то, что он “голодный, радостный, пытливый”, о его единомышленниках - ещё меньше: наставник Салливан и старейший Чанг - воплощение мудрости, изгнанник Флетчер Линд, “очень молодая чайка”, - “сильный, ловкий и подвижный”, Мартин Уильям - “незаметный” и “маленький”, Кэрк Мейнгард - с поломанным крылом, а Чарльз-Роланд - “удивлённый, счастливый и полный решимости завтра подняться ещё выше”. Эти образы очень мало индивидуализированы, что, впрочем, вполне соответствует выбранному автором жанру притчи.
Интересная деталь: чайки обретают имя и фамилию, только когда становятся изгнанниками, когда Стая прогоняет их. Почему? Не потому ли, что они обретают в этот момент свою индивидуальность и бессмертную душу?
В этом произведении практически нет пейзажа. Особой “красивостью” отличается разве что первая фраза: “Настало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря”. В дальнейшем же яркие эпитеты и метафоры встречаются в повести достаточно редко.
Как в любой притче, в повести Ричарда Баха много глаголов, причастий, деепричастий и мало прилагательных - это рассказ о действии, а не о лицах и обстановке: “И вот они уже снова поднялись в воздух, тренировка возобновилась. Сделать бочку вдвоём трудно, потому что в перевёрнутом положении Джонатану приходилось, летя вверх лапами, соображать, как выгнуть крылья, чтобы выполнить оставшуюся часть оборота, сохраняя безупречную согласованность движений со своим учителем”.
Трёхчастная композиция произведения отражает три ступени духовного самосовершенствования Джонатана Ливингстона:
I часть - постижение истины, идеи свободы;
II часть - достижение совершенства;
В то же время чётко просматривается треугольник земля - небеса - земля , причём “небеса - это не место и не время. Это достижение совершенства”.
Этот треугольник - одна из граней магического кристалла познания высших истин, символ всеведения.
Так всем строем своего художественного произведения Ричард Бах подводит читателя к главной мысли: “Жизнь не исчерпывается едой, борьбой и властью в Стае”, “смысл жизни в том, чтобы достигнуть совершенства и рассказать об этом другим”.
Десятки критиков в разных странах пытались, каждый по-своему, объяснить неслыханный читательский успех этой небольшой повести. Одни теории сменялись другими, а «Чайку» читали и продолжают читать до сих пор. И, наверное, ещё долго будут читать, быть может, просто потому, что идея высокого назначения человека, заложенная в этой романтической повести о птице, не может не найти отклика в сердцах людей, пробуждая Джонатана-Чайку, “который живёт в каждом из нас”.
Литература
- Парус-77. Сборник литературно-художественных и публицистических произведений для подростков. М.: Молодая гвардия, 1977. С. 266–284.
- Тулина Л.Е. Без притчи века не изживёшь: Приёмы работы с притчей на уроках развития речи // Русский язык в школе. 1997. № 6. С. 9–15.
Ричард Бах - прирожденный фантазер и выдумщик. Несмотря на то, что его книги в большинстве своем подчеркнуто автобиографичны, все факты здесь неизменно приправлены изрядной дозой вымысла, и зачастую создается впечатление, что он просто мистифицирует читателя. Сказанное в полной мере относится и к таинственной истории связанной с наиболее известной книгой Баха - повестью "Чайка по имени Джонатан Ливингстон".
2.2 Система образов, конфликт, символика в повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон"
Однажды, прогуливаясь по туманному берегу калифорнийского канала Белмонт Шор, Бах услышал голос, который произнес слова: "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Повинуясь этому голосу, Бах поспешил домой, сел за письменный стол и записал видение, которое прошло перед его внутренним взором наподобие кинофильма. Но видение было коротким, а продолжения не последовало. Бах пытался досочинить историю своими силами, однако у него ничего не получалось - до тех пор, пока, восемь лет спустя, ему не привиделось продолжение. В 1970 г. "Чайка" вышла отдельным изданием и сразу же стала бестселлером. Пожалуй, нет нужды пересказывать здесь ее незамысловатый сюжет; мы ограничимся лишь несколькими замечаниями, касающимися собственно философской стороны этой аллегорической повести.
История чайки Джонатана - это, фактически, история бодхисатвы, буддийского святого, который смог освободиться от пут земных условностей, однако вернулся на Землю для того, чтобы помочь освободиться другим страдающим существам. Здесь есть и суровая аскеза, и подвижничество, и чудеса, и идея о том, что Знание можно передать лишь тем, кто уже готов принять его. Отзвуки буддийской философии слышны в повести весьма отчетливо; иной раз она присутствует здесь даже в виде почти буквальных цитат:
"Большинство из нас продвигается вперед так медленно. Мы переходим из одного мира в другой, почти такой же, и тут же забываем, откуда мы пришли; нам все равно, куда нас ведут, нам важно только то, что происходит сию минуту. Ты представляешь, сколько жизней мы должны прожить, прежде чем у нас появится первая смутная догадка, что жизнь не исчерпывается едой, борьбой и властью в Стае. Тысячи жизней, Джонатан, десять тысяч! А потом еще сто, прежде чем мы начинаем понимать, что существует нечто, называемое совершенством, и еще сто, пока мы убеждаемся: смысл жизни в том, чтобы достигнуть совершенства и рассказать об этом другим. Тот же закон, разумеется, действует и здесь: мы выбираем следующий мир в соответствии с тем, чему научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах".
Однако даже из этого фрагмента видно, что философия Ричарда Баха значительно отличается от буддизма. Буддисты утверждают, что страдание - неизбежный спутник бытия; освобождение же, к которому они стремятся - это полное прекращение бытия, возвращение личности в изначальную и безличную Пустоту, лежащую в основе всех вещей. У Баха мы не найдем ничего подобного. Прежде всего, он отрицает трагичность бытия. "Твое невежество измеряется тем, насколько глубоко ты веришь в несправедливость и человеческие трагедии", - говорит он. По его мнению, мы сами создаем себе все проблемы и несчастья, потому что не знаем иного способа существования или считаем его предосудительным. Мир, неподвластный нашим фантазиям, мир, где все мы обречены трудиться ради поддержания собственной жизни, представляет собой прекрасное оправдание для лености и робости нашего воображения.
Кроме того, освобождение, о котором говорит Бах, - это вовсе не освобождение от бытия и даже не освобождение от собственного "я". "Все ваше тело от кончика одного крыла до кончика другого - это ничто иное как ваша мысль, выраженная в форме, доступной вашему зрению. Разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьете цепи, сковывающие ваше тело", - говорит Джонатан своим ученикам. Осознав мир как свою иллюзию, личность приобретает качественно новые возможности и, в конечном итоге, попадает в новый мир, который дает ей еще больше возможностей для самосовершенствования. В "Чайке" этот мир назван Небесами; однако Небеса - это вовсе не предел достижимого совершенства. Предела нет: "то, что гусеница называет Концом света, Мастер назовет бабочкой"; но каждая бабочка - всего лишь гусеница для следующего этапа развития.
Такую картину мира рисует нам Ричард Бах; и надо сказать, некоторые находят ее весьма воодушевляющей. "Чайка" помогает людям взглянуть на все проблемы повседневности как бы "с высоты птичьего полета, осознать могущество своего сознания и поверить в силу собственного духа. "Эта книга Ричарда Баха имеет двойное воздействие, - писал известный американский фантаст Рэй Брэдбери. - Она дарит мне чувство Полета и возвращает мне молодость".
Главным образом-символом, широкой полосой проходящим через всё творчество Ричарда Баха, является небо. Тема полетов, неба, горизонтов встречается если не на каждой странице его произведений, то на каждой второй точно.
Небо - это не просто метафора, проходящая через все творчество Ричарда Баха. Небо - это его жизнь; он сотни раз поднимался в небо - на планерах, на легких самолетах из дерева и ткани, на боевых истребителях и скоростных авиалайнерах. Он крайне реалистически относится ко всему, что касается полетов - от аэродинамики до летных качеств авиационных моторов. Но при этом он считает, что "люди долго не могли летать. поскольку были уверены, что это невозможно, и именно поэтому они не знали простейшего первого принципа аэродинамики. Мне хочется верить, что есть и другой принцип: нам не нужны самолеты, чтобы летать. или бывать на других планетах. Мы можем научиться это делать без машин. Если мы захотим".
И не только летать: Ричард Бах уверен, что человек может сделать все, что он способен себе вообразить. Идея, поддерживающая в нем эту уверенность, заключается в том, что вся реальность нашего мира - всего лишь иллюзия, и, если мы это как следует осознаем, мы сможем овладеть ею и делать с ней все, что захотим. Эта идея легла в основу большинства его книг и, очевидно, во многом определила ход его жизни.
2.3 Общечеловеческие и духовные ценности учения как основной критерий "Иллюзий" Р. Баха
Чтобы рассмотреть этот аспект творчества великого американського списателя, мы, несомненно, должны окунуться в мир, который предлагает нам главный герой произведения "Иллюзии" Дональд Шимода, странствующий Мессия.
Дональд Шимода называет себя "мессией поневоле". Он говорит, что все люди - дети Бога, и что каждый из них в состоянии сделать все, чего он пожелает. Но его миссия терпит неудачу: даже Ричард Бах, самый способный ученик Шимоды, обучившись нескольким чудесам, так и не обрел подлинного всемогущества. Шимода утверждает, что человеческая жизнь подобна кинофильму, и каждый из нас смотрит именно тот фильм, который он захотел посмотреть. Таким образом, все беды и трагедии, которые приключаются с нами в жизни - это всего лишь следствия извращенности нашего вкуса (например, пристрастия к трагедиям или ужасам) или недостаточно удачного выбора фильма. Но следует помнить о том, что мы сами сочиняем свои фильмы и сами играем в них, и поэтому можем изменить их в любой момент.
В другой раз он учит Ричарда ходить по поверхности пруда. Он объясняет ему, что вода "не твердая и не жидкая. Ты и я сами решаем, какой она будет для нас. Если ты хочешь, чтобы вода была жидкой, поступай так, будто она жидкая, пей ее. Если хочешь, чтобы она была воздухом, действуй так, как будто она воздух, дыши ею. Попробуй". После того, как Ричарду в самом деле удается ходить по воде и дышать водой, у него возникает вопрос: а нельзя ли делать тоже самое и с землей: И Дональд Шимода демонстрирует ему следующее: "Он легко подошел к берегу, как будто шагал по нарисованному озеру. Но в тот момент, когда ноги ступили на прибрежный песок, он начал погружаться и, сделав несколько шагов, ушел по плечи в землю, покрытую травой. Казалось, что пруд неожиданно превратился в остров, а земля вокруг стала морем. Он немного поплавал в пастбище, плескаясь и поднимая темные жирные брызги, затем поплавал на самой его поверхности, а потом встал и пошел по нему. Неожиданно я увидел чудо: человек шел по земле!".
"Чтобы двигать горы, есть способы и получше", - заявляет Шимода в ответ на реплику о мощном тракторе, способном сдвинуть гору. Далее, подчеркивая известный евангельский мотив, появляется и зерно, - однако не горчичное, а кунжутное, и причем, в довольно неожиданном контексте. "Если у тебя воображение с это кунжутное зернышко. - для тебя нет ничего невозможного", - утверждает Шимода. Для него вера и воображение - синонимы; но второе слово, по его мнению, более точно отражает суть дела.
Все воображаемые чудеса реальны постольку, поскольку совершаются в воображаемой реальности. Каждый из нас волен наполнить эту реальность чудесами и приключениями - или же сделать ее ограниченной и бесцветной и добывать свой хлеб в поте лица. "Для того чтобы стать свободным и счастливым, - написано в его карманном "Справочнике Мессии", - ты должен пожертвовать скукой. Не всегда такую жертву принести легко". И действительно: пока Шимода сам творит чудеса, все относятся к нему с благоговением, как к новому Христу. Но, как только он говорит людям: "Попробуйте сами", они приходят в негодование; кое-кто даже называет его Антихристом.
Загрузка...
