Церковно-религиозный стиль речи. Церковно-религиозный стиль Религиозно проповеднический стиль речи

Церковно-религиозный стиль

В контексте изменения социально-идеологических ориентаций начиная с 1990-х гг. в русистике возобновляется интерес к религиозной сфере общественного сознания и ее языковому воплощению. В 1994 г. Л. П. Крысин в статье "Об одной лакуне в системе функциональных стилей современного русского языка" поставил вопрос о необходимости выделения и описания особого функционального стиля, употребляемого в религиозной коммуникации . Эта идея была поддержана лингвистами .

Под церковно-религиозным стилем понимается функциональная разновидность современного русского литературного языка, которая обслуживает сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносится с религиозной формой общественного сознания .

При описании данного стиля используется вариантная терминология: религиозный, религиозно-проповеднический, религиозно-культовый, церковно-богослужебный стиль , конфессиональный стиль (в украинистике) . Однако термин церковно-религиозный стиль представляется предпочтительным, поскольку "указывает одновременно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религиозную форму общественного сознания, и на церковных деятелей как авторов соответствующих текстов, но ограничивает его реализацию лишь жанром" .

Признание учеными наличия указанного функционального стиля в современном русском литературном языке можно считать вполне объективным и своевременным. Приведем образец церковно-религиозного стиля, созданного в жанре послания:

Обращение Святейшего Патриарха Кирилла по случаю празднования Дня православной молодежи

Дорогие братья и сестры!

Сердечно поздравляю всех вас с праздником Сретения Господня, а также с отмечаемым ныне Днем православной молодежи.

муж, по свидетельству Писания, (Лк. 2:25). Сей человек прожил долгую и богоугодную жизнь и уже в конце ее сподобился узреть обещанного пророками Мессию, Спасителя мира.

Большинство из нас, и в первую очередь это относится к молодым людям, встретились в своей жизни со Христом, еще не достигнув преклонных лет, в юности или среднем возрасте. Эту драгоценную возможность мы получили от Господа безвозмездно, даром, и призваны бережно хранить возгоревшийся в наших сердцах огонь веры и любви к Богу. И чем ярче будет свет этого огня, чем крепче будет сила этой любви, тем радостнее и теплее будет нам и нашим ближним в этом мире.

Хотел бы сегодня призвать всех, а особенно молодых людей, не тратить впустую свое время. Помните, что у человека нет возможности переписать сценарий всей своей жизни с чистого листа, вновь задействовать имевшийся когда-то потенциал. По слову апостола Павла, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы... Не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия... и исполняйтесь Духом (Еф. 5:15-18).

Людям старшего поколения хорошо известно, сколь непрост и опасен бывает жизненный путь. Дабы уверенно и твердо идти по нему, не спотыкаясь о камни соблазнов и успешно преодолевая препятствия, нам нужно иметь своим попутчиком самого Бога. Для этого необходимо обращаться к Нему в молитве и приобщаться Святых Христовых Тайн, стремиться всегда исполнять Его волю и всем своим существом прилепляться к Нему. Тогда Господь непрестанно будет с нами и дарует нам с избытком Свои великие милости. Он подаст их нам намного больше, чем мы того заслуживаем, больше, чем мы могли порой даже помыслить.

А когда придет время завершить свое земное странствование и переступить порог вечности, да удостоимся мы встретиться со Христом, призывающим нас приобщиться нетленных Его благ, которые Он уготовал любящим Его. Аминь.

КИРИЛЛ,ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ

Характеризуя церковно-религиозный стиль, исследователи обращают внимание на его экстралингвистические и сугубо лингвистические особенности, которые составляют стилистическое содержание этой разновидности современного русского литературного языка. Важнейшими экстралингвистическими признаками стиля, которые обусловливают системность его языковых характеристик, являются :

• 1) совокупность видов коммуникации, среди которых выделяются коллективная коммуникация, личная, а также особый вид коммуникации – массовая;
• 2) диалогичность, присущая монологическому религиозному тексту;
• 3) сочетание функций сообщения и воздействия, в которых реализуется просветительская и дидактическая направленность текстов религиозного содержания;
• 4) стилевая доминанта, представляющая собой синтез двух языковых систем – русского староцерковнославянского и современного русского языка.

Таким образом, церковно-религиозный стиль православия наряду с аналогичными стилями других конфессий, по сути, и определяет специфику церковно-религиозного стиля в целом.

Церковно-религиозный стиль имеет свою систему жанров: молитва, акафист, проповедь, послание, религиозное песнопение, богослужение, житие, канон, решение церковного Собора, циркулярные письма церковных иерархов и др. Каноническим жанром церковно-религиозного стиля является библейская притча.

Научная дискуссия

Проблему классификации жанров церковно-религиозного стиля исследователи предлагают решить посредством различного рода шкал .

• 1. Шкала институциональности , где определяющим фактором оказывается характеристика сферы общения по степени официальности – неофициальности. На одном полюсе шкалы можно выделить жанр интимно-личной сферы общения – молитву, затем жанр исповеди; на другом полюсе – "официальные", социально-маркированные жанры: богословские статьи и трактаты, послания, уставы, каноны и циркулярные письма.
• 2. Шкала субъективности, где определяющим оказывается фактор адресанта и адресата. В соответствии с данным критерием можно выделить: а) квазидиалогические жанры с внедиалоговым гипотетическим адресатом – молитва, исповедь; б) конкретно-диалогические жанры с индивидуальным адресатом – письма и распоряжения определенным лицам; в) конкретно-диалогические жанры с массовым адресатом – проповедь, устав, циркулярное письмо; г) конкретно-диалогические жанры с абстрактномассовым адресатом, не маркированным по воцеркоатенности или принадлежности к собору, – субжанры посланий, функционирующие в настоящее время в среде СМИ.
• 3. Интенциональная шкала, которая состоит из двух взаимосвязанных шкал:
• 1) шкалы метажанров, где на одном полюсе находятся жанры проповеди, традиционного послания к пастве, молитвы и исповеди, а на другом – апология, устав, канон;
• 2) содержательно-интенциональной шкалы, на которой церковно-религиозные жанры дифференцируются по принципу "центральная – периферийная интенции". Здесь выделяются жанры: а) выражения индивидуальной веры – молитва, исповедь; б) утверждения и обоснования вероучения – богословские труды; в) "внушения веры" – проповедь, поучение, послание; г) установления правил и норм духовной и социальной жизни верующих – устав, канон, циркуляр.

Система языковых средств церковно-религиозного стиля включает лексические единицы следующего характера :

• 1) нейтральную, межстилевую лексику (поздравлять, встретиться, исполнять, стремиться, хранить и др.);
• 2) общекнижную лексику (бытие, сомнение, терпение, страдание, потенциал и т.п.);
• 3) церковно-религиозную лексику (Господь Вседержитель, Святые Христовы Тайны, Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня, Дух, Святой Дух, миряне, благочестивый, благочиние и т.д.);
• 4) лексику с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской (круглая дата; опасности, обрушившиеся на страну; основание академии; освободиться от плена; судьбоносные решения и др.).

К грамматическим особенностям церковно-религиозного стиля относятся:

1) особая продуктивность осложненных конструкций простого и сложного предложений:

Сегодня мы молитвенно воспоминаем, как Пречистая Дева Мария принесла своего Сына – Богомладенца Иисуса – в Иерусалимский храм, где их встретил старец Симеон, муж, по свидетельству Писания, праведный и благочестивый, на котором был Дух Святый (Лк. 2:25) (Послание по случаю празднования Дня православной молодежи);

• 4 декабря, в праздник Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и 95-ю годовщину со дня интронизации святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в Патриаршем Успенском соборе Московского Кремля (газета "Брянские епархиальные ведомости", № 29 за 2012 г.);
• 2) архаические морфологические формы:

Во внимание к помощи Русской Православной Церкви; Его Святейшеству сослужили...; Патриарх был воздвигнут десницей Божией к своему крестному служению; Сей человек; исполняйтесь Духом и др.

О, пречудный отче Серафиме, великий Саровский Чудотворче, всем прибегающим к тебе скоропослушный помощниче! Во дни земнаго жития твоего никтоже от тебе тощь и неутешен отыде, но всем в сладость бысть видение лика твоего и благоуветливый глас словес твоих (молитва преподобному Серафиму Саровскому);

Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево, Ты нам помози, на Тебе надеемся, и Тобою хвалимся, Твои есмы рабы, да не постыдимся (канон молебный ко Пресвятой Богородице);

3) стилистическое многообразие конструкций и порядка слои (периоды, инверсия и др.):

Патриарх [Тихон] был воздвигнут десницей Божией к своему крестному служению именно в то тяжкое и смутное время, чтобы сохранить единство Церкви, чтобы одолеть внутренние расколы и внешние силы, которые работали на разделение Церкви, чтобы уберечь веру православную в сердце нашего народа, чтобы, несмотря на открытые гонения, убийства иерархов и священнослужителей, закрытие храмов и монастырей, уничтожение школ, уничтожение всей системы церковной благотворительности – всего того, что Церковь делала и чем жила ради народа своего, – чтобы в эту страшную, смятенную эпоху Первосвятитель был исполнен силы и духа и был в состоянии сохранить то, что можно было сохранить ;

4) предельно распространенные событийные заголовки в материалах церковно-религиозных СМИ:

Предстоятель Русской Церкви совершил панихиду по приснопамятному Патриарху Алексию II в Богоявленском соборе в Елохове; В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы Предстоятель Русской Церкви совершил Литургию в Успенском соборе Московского Кремля; В Неделю 5-ю Великого поста Предстоятель Русской Церкви совершил Литургию в возрожденном Троицком храме в п. Филимонки г. Москвы.

Кроме того, церковно-религиозный стиль, как уже отмечалось, сочетает в себе функции сообщения и воздействия , поэтому в нем продуктивно используются эмоционально-оценочные, идеологически-оценочные и эмоционально-экспрессивные языковые средства. Так, в приведенном выше Послании по случаю празднования Дня православной молодежи используется прием развернутой метафоризации:

Эту драгоценную возможность мы получили от Господа безвозмездно, даром, и призваны бережно хранить возгоревшийся в наших сердцах огонь веры и любви к Богу. И чем ярче будет свет этого огня, чем крепче будет сила этой любви, тем радостнее и теплее будет нам и нашим ближним в этом мире.

Если речь идет о газетно-публицистической вариации церковно-религиозного стиля, которая имеет место, когда этот стиль "работает" в пределах православных СМИ, то использование языковых средств оценочности и экспрессии носит смешанный характер. В подобных случаях привлекаются как собственно книжные средства создания речевой выразительности, так и языковые средства сниженного характера:

Еще слава Богу, Господь иногда дает видеть свои немощи, которых как песка морского. <...> Так вот, вся моя задача – это стяжание благодати Святаго Духа. Мелкими моими силами, малыми моими возможностями, греховным всем моим существом, продырявленной моей душой, истрепанными моими нервами, скотскими моими привычками! Вот при всем этом хоть как-то открыться Господу нашему! И когда Он обезоружит меня своей любовью – вот тогда я стою в изумлении и ошеломлении от Его милости. Это бывает. Очень редко, но бывает .

Таким образом, церковно-религиозный стиль представляет собой функциональную разновидность языка, основанную, как правило, на соединении особенностей староцерковнославянского и современного русского литературного языка. Церковно-религиозный стиль наряду с традиционными описанными выше функциональными стилями современного русского литературного языка должен быть комплексно и глубоко описан лингвистами с учетом погружения в его жанровую специфику и особенности употребления религиозных текстов.

Церковно-религиозный стиль – функциональная разновидность совр. рус. лит. языка, обслуживающая сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящаяся с религиозной формой общественного сознания. В доперестроечное время (1917–1980-е гг.) эта область функционирования рус. языка, в силу известных экстралингвистических причин, была практически закрыта для филолога-исследователя, следствием чего явилось отсутствие указания на Ц.-р. стиль в литературе по стилистике, а также распространенное мнение, что данная сфера обслуживается не современным рус., а церковнославянским языком. В настоящее время сфера церковно-религиозной общественной деятельности раздвигает свои границы. Коммуникация в этой сфере включает, с одной стороны, произнесение различных канонических богослужебных текстов, воспроизведение молитв и песнопений, где действительно представлен церковнославянский язык, а с другой стороны – выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов и т.д., осуществляемые не на церковнославянском, а на совр. рус. лит. языке, который и предстает в этом случае в виде особого функц. стиля – церковно-религиозного (в другой терминологии – религиозного , религиозно-проповеднического или религиозно-культового ; термин церковно-религиозный предпочтительнее, т.к. указывает одновременно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религиозную форму общественного сознания, и на церковных деятелей как авторов соответствующих текстов, но не ограничивает его реализацию лишь жанром проповеди). Таким образом, сфера церковно-религиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия . Но если церковнославянский язык подробно изучен и описан, то изучение Ц.-р. функц. с. совр. рус. лит. языка только начинается; имеются описания жанров церковно-религиозного послания и храмовой проповеди; предстоит изучить жанры напутственного слова, надгробного слова и др. слов , речь священнослужителей в официальной обстановке, – т.е. все жанры и формы речи, в которых находит своё воплощение Ц.-р. функц. с. Системность Ц.-р. с. отражается в таких параметрах соответствующих речевых жанров, как: а) содержательная сторона; б) коммуникативная цель; в) образ автора; г) характер адресата; д) система языковых средств и особенности их организации. Содержание текстов, выдержанных в Ц.-р. с., позволяет выделить в нем две стороны: диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой, и модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, призывами, религиозными наставлениями, советами, восхвалением деятельности Церкви и т.д.: "Обращаясь к вам с пасхальным приветствием, я призываю вас благоуспешно продолжать служение Церкви и Отечеству в беспредельной преданности Христу, в верности Его заповедям и любви к каждому человеку и всему человеческому роду" (Пасхальное послание Алексия II, 1988). Эти две содержательные стороны Ц.-р. текстов соотносятся – соответственно – с содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информацией (по И.Р. Гальперину). Специфической чертой содержательно-концептуальной информации (или модальной рамки содержательной стороны) является ее эксплицитный характер; она отражает религиозную идеологию и не допускает никаких инотолкований. Коммуникативная цель текстов Ц.-р. с. всегда сложная, многоплановая : раскрывая диктумное содержание, автор одновременно стремится кэмоциональному воздействию на адресата, причем это эмоциональное воздействие связывается с определенным событием из библейской истории, из жизни апостолов, святых, деятелей Церкви и т.д., напоминая о котором, автор стремится к религиозному просвещению аудитории; отмечая важнейшие события в современной церковной и – шире – общественной жизни, автор достигает еще одной цели – пропаганды позитивной роли Церкви в жизни современного общества и, наконец, призывая к соблюдению христианских заповедей, к сохранению религиозных традиций, к соблюдению церковных установлений, автор преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе. Таким образом, соединение эмоционально-воздействующей, религиозно-просветительской, религиозно-пропагандистской и воспитательно-дидактической целей реализует многостороннюю коммуникативную направленность Ц.-р. текстов. Сложная коммуникативная цель формирует и образ автора , который в Ц.-р. с. оказывается также сложным, двуплановым : с одной стороны, это духовный пастырь, наставник мирян, а с другой, – одно из "чад Матери-Церкви" , испытывающий чувства радости, ликования или, напротив, чувства сожаления или скорби вместе со слушающими; это варьирование образа автора находит отражение, в частности, в варьировании языковой формы, обозначающей повествователя. Образ автора как посредника между Церковью – "наместницей Бога на Земле" – и верующими, народом, причем посредника, понимающего народ и близкого к нему, обусловливает отсутствие явного авторского волеизъявления в форме категорического приказа: долженствующе-предписывающий характер изложения в форме категорического императива Ц.-р. с. не свойственен.

Адресат текстов Ц.-р. с. – это, с одной стороны, православные христиане, если текст звучит в церкви и адресован верующим, или более широкая аудитория, если текст обращен, напр., к слушателям радиопередачи, телезрителям и т.п., т.е. адресат обобщенный и массовый (по Н.И. Формановской). В случае же обращения священнослужителя к другим церковным деятелям различного ранга, – адресат прогнозируемый и конкретизируемый . Но всегда тексты, выдержанные в Ц.-р. с., обращены к массовой аудитории, следовательно, представляют собой публичную официальную речь , а потому Ц.-р. с. является книжным функц. стилем кодифицированного лит. языка . Система языковых средств Ц.-р. с. включает лексические единицы четырёх пластов : 1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать, говорить, делать, каждый, тогда, Москва ); 2) общекнижную (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, однако, весьма, придерживаться иных мировоззрений ); 3) церковно-религиозную (Господь Вседержитель, иноки и инокини, монашествующие, миряне, престольный праздник, богослужение, царство Божие, иерархи, боголюбивые пастыри, Святая Земля, освящение, жены-мироносицы ); 4) лексику с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской (суверенные государства, боевики, сфера образования, преодоление трудностей, экономическая и социальная обстановка, проблемы беженцев и регионов ). Основной лексический ресурс стиля составляет лексика эмоционально-экспрессивно окрашенная, в частности архаически-возвышенная и эмоционально-оценочная (беспримерная преданность, возвеличить воинов, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник ), употребление которой связано с реализацией тех коммуникативных целей, о которых шла речь выше: с воспитательно-дидактической целью и целью положительного эмоционального воздействия, направленного на формирование у адресата определенных морально-нравственных концептов. Грамматические ресурсы стиля включают такие морфологические и синтаксические средства, которые обеспечивают: 1) книжный характер стиля (в частности родительный присубстантивный, причастия и причастные обороты, пассивные конструкции); 2) архаическую стилистическую окраску речи (архаические морфологические формы, устаревшее управление, инверсия согласуемого компонента в словосочетании); 3) создание экспрессивного эффекта (ряды однородных членов, суперлативы); напр.: 1) лето благости Господней; слова мира и любви; радующее сердце общение; восстанавливаемый в Москве Храм Христа Спасителя; 2) с любовию во Христе; изглаждена будет; ныне рождшемся; возлюбленные о Господе; на земли; миру горнему; хранить веру отеческую; Церковь небесная; 3) …поздравляю вас, дорогие мои, с этим светлым и благословенным праздником; важнейший; преизобильная; преславное; многополезное; радостнейший; наичестнейшие; благословеннейший . С негативной точки зрения арсенал грамматических средств стиля характеризуется отсутствием многокомпонентных усложненных предложений с разнородными синтаксическими связями, бессоюзного способа выражения подчинительных отношений, что связано со стремлением к доступности, понятности Ц.-р. текстов массовому адресату.

Целям усиления экспрессии и, в частности, создания эмоционально-оценочной стилистической окраски речи, служат, кроме использования оценочной и эмоционально-экспрессивно окрашенной лексики: а) обширная цитация; б) использование тропов и фигур речи (наиболее типичными из которых являются метафоры, эпитеты, повторы, градация, антитеза, инверсия, риторический вопрос); в) приемы усложнения композиции текстов; напр.: "Мы грешны и нечисты // А Она (Богородица) / Пречистая" (антитеза); "И действительно / кому и когда отказал Бог в благодати / просвещения / Кто из христиан / не может получить / себе мудрости от Бога?" (риторический вопрос); (примеры Н.Н. Розановой).

В целом, с точки зрения языкового воплощения, изученные жанры Ц.-р. с. отличаются сочетанием общекнижных элементов с церковно-религиозными и газетно-публицистическими , а также архаически-торжественной и эмоционально-оценочной окраской , что отличает Ц.-р. с. от всех остальных книжных функц. стилей, в том числе – и от газетно-публицистического , с которым он сближается сложностью коммуникативной функции, массовым характером адресата и эмоционально-экспрессивной окрашенностью многих языковых средств, входящих в его систему. Однако указанные признаки, а также различная направленность воздействия, характер образа автора, отсутствие той открытости для стилистически сниженных, пейоративно-оценочных и даже нелитературных элементов, которая свойственна газетно-публиц. стилю, – все это не позволяет считать Ц.-р. с. "разновидностью" или "подстилем" газетно-публиц. функц. стиля совр. рус. лит. языка.

Среди функциональных разновидностей современного русского языка следует выделить и религиозный стиль. Как известно, в русской православной церкви богослужение осуществляется главным образом на церковнославянском языке, однако используется и русский язык - в жанрах проповеди, исповеди, свободной молитвы и некоторых других. В последние годы русская религиозная речь звучит и за пределами храма - в выступлениях священников по радио, телевидению, причем не только в религиозных передачах, но и в светских репортажах, посвященных значимым событиям общественной жизни (например, при освящении новых школ, больниц); на русском языке издается популярная религиозная литература. Можно, следовательно, говорить о том, что современный русский литературный язык весьма широко используется в религиозных целях. Поскольку же, как видим, его употребление обнаруживает устойчивые стилистические особенности, обусловленные сферой общения, спецификой веры, есть все основания среди речевых разновидностей русского литературного языка выделять церковно-религиозный функциональный стиль, определяемый речевой реализацией религии как одной из форм общественного сознания.

Рассматривая веру и религию в качестве экстралингвистической основы этого стиля, мы должны интерпретировать их с позиций не атеистического, а религиозного сознания, так как именно последнее воплощается в религиозных текстах, определяя их специфические стилевые черты.

Согласно учению церкви вера является союзом между Богом и человеком. В другой формулировке, тождественной этой по своей сути, вера есть «присутствие и действие Бога в человеческой душе» (Настольная книга священнослужителя. Пастырское богословие. М., 1988. Т. 8. С. 165). Самое высокое достоинство человека состоит в том, что он является образом и подобием Божиим (т.е. наделен способностью творчески преобразовывать мир). Бог вложил в человека чувство истины, и она узнается посредством религиозного опыта души как нечто близкое, родное, давно забытое, как свой Первообраз.

Вера человека становится по-настоящему глубокой, когда слово Божие делается его внутренним достоянием, его словом. Иначе говоря, человек, воспринимая слово Божественного откровения, соглашается с ним, принимает его и осознает уже как свою высшую ценность. Вера предстает поэтому как общение, в котором душа человека предельно близка Богу, а Бог предельно близок человеческой душе. Вместе с тем единение с Богом невозможно без единения с другими людьми. Поэтому сущностным признаком христианской веры является соборность - духовная общность многих людей, объединенных любовью к одним и тем же абсолютным ценностям.

На вере основывается религия. Содержание религии как формы общественного сознания составляют образы, мысли, эмоции, аффективно-когнитивные ориентации, ценностные установки, нормы. Главный компонент религиозного мировоззрения - система догматов (важнейших религиозных истин), соотносимая с типичными состояниями душевной жизни верующего человека. В христианской религии такими состояниями являются переживание любви, благоговения, трепета, чувство «ранга», собственного несовершенства и некоторые другие. Важно отметить, что религиозные истины как ценностно-смысловые структуры, отвечающие глубинным духовным потребностям верующего человека и опытно переживаемые им, не нуждаются в каких-либо внешних, формально-логических доказательствах.

Воплощающая веру религиозная деятельность, в том числе речевая, строго нормирована в отношении как ее содержания, так и эмоциональной тональности ее актов. Нормы этой деятельности во многом определяют характер духовных интенций, речевого и практического поведения верующего человека. Можно сказать, что церковно-религиозная речь служит хорошей иллюстрацией положения теории дискурса о том, что люди говорят «внутри дискурсивных правил» (М. Фуко). Даже в свободной молитве человек, достигший высокого уровня духовности, строго следует рекомен дации: «Да будет у тебя в уме и в сердце то, чтобы всецело объеди нить свою волю с волей Божией и ей во всем подчиняться и от нюдь не желать волю Божию преклонить на свою волю…» (На стольная книга священнослужителя. Тематический материал для проповеди. Т. 6. М, 1988. С. 397). Примеры:

Господи, спаси, ибо я погибаю. Наставь меня на путь истины, добра и правды, и укрепи на этом пути, и избавь меня, Господи, от искушений. А если Тебе угодно послать мне искушения, утверди и укрепи мои слабые силы в борьбе с ними, дабы мне не пасть под тяжестью их и не погибнуть для царствия Твоего, уготованного для любящих Тебя от создания мира.

Господи, Ты являешь нам бесконечную милость и любовь. Ты с великим долготерпением ожидаешь покаяния и исправления нашего. Научи и меня от сердца простить ныне всем, кто когда-либо оскорбил и обидел меня. Ибо ты, Господи, оставляешь долги только тем, кто сам умеет оставлять должникам своим . - Протоиерей Артемий Владимиров.

Нетрудно заметить, что содержание молитвенных прошений определяется религиозным учением: это просьбы Божественной помощи в исполнении христианских заповедей (Наставь меня на путь истины, добра и правды… Научи и меня от сердца простить ныне всем, кто когда-либо оскорбил и обидел меня.) При этом молитвенная речь реализует комплекс характерных эмоционально-психологических состояний - любви, доверия, надежды, смирения, предания себя на волю Бога и др.

Стилевые черты церковно-религиозной речи

Рассмотренные экстралингвистические основания церковно-религиозного стиля речи детерминируют его конструктивный принцип - особую содержательно-смысловую и собственно речевую организацию текстов, назначение которой состоит в содействии единению человеческой души с Богом. Этот принцип реализуется комплексом специфических стилевых черт, важнейшими из которых являются:

• - архаически-возвышенная тональность речи, соответствующая высокой цели религиозной деятельности и служащая проявлением складывавшейся веками традиции общения с Богом;
• - символизация фактов и событий невидимого мира, а также возможных вариантов нравственно-религиозного выбора человека;
• - ориентированная на религиозные ценности оценочность речи;
• - модальность несомненности, достоверности сообщаемого.

Первая из названных стилевых черт - архаически-возвышенная тональность речи - определяется возвышенностью религиозных мыслей, чувств, ценностных установок, которые предполагают использование соответствующих им своей стилистической окраской языковых средств - прежде всего церковнославянизмов. Это не только разноуровневые языковые единицы, но и так называемые коммуникативные фрагменты, т.е. «готовые к употреблению куски языкового материала» (Б.М. Гаспаров): любящий Отец, очистит от грехов, нашего ради спасения, чудо творения Божия, сходит с небес, путь искуса и испытаний, стал Жертвой за нас и т.п. Такого рода языковые и речевые единицы аккумулируют в себе многовековой опыт религиозного общения, они «населены голосами» предшествующих поколений верующих (наших «братьев и сестер»), - голосами, выражающими то же чувство любви к Богу и ближним, которое испытывает верующий человек, произнося молитву или «сердцем» воспринимая проповедь. Поэтому стилистическая окраска языковых единиц, традиционно используемых в богослужении (окраска, усиливаемая особым тембром, интонацией, ритмом речи и образующая единый комплекс коммуникативных средств с церковной музыкой, живописью), выполняет особую функцию - поддерживать в каждом верующем человеке ощущение своей неотделимости от духовной общности людей, связанных верой в чреде поколений. Иными словами, указанная тональность, соответствуя возвышенным религиозным мыслям и чувствам, служит, кроме того, проявлением соборности христианской общины.

О важности использования в религиозной коммуникации возвышенно-архаизированных церковнославянских средств и неоправданности употребления здесь языковых единиц, вызывающих ассоциации нерелигиозного характера, особенно слов со сниженными коннотациями, убедительно писал известный отечественный теоретик проповеди Амфитеатров: что было бы, спрашивал он, «если бы мы, подражая светскому языку, вместо „Господь Иисус“ стали бы говорить «господин Иисус», вместо «братие» - «братцы», вместо «крещение» - «купание», вместо «таинство» - «секрет», вместо «чудо» - «диковинка» и т.п.» (Цит. по кн.: Архиепископ Аверкий (Таушев). Руководство по гомилетике. М., 2001. С. 85).

Вторая из названных стилевых черт - символизация событий невидимого мира - основывается на том, что абсолютные по своему значению духовные факты не могут быть представлены в человеческом общении иначе, как с помощью символов, помогающих, насколько это возможно, постичь содержание религиозных истин. Поэтому церковно-религиозная речь обязательно является символической. Важнейшими средствами выражения данной стилевой черты выступают те тропы и фигуры речи, которые отражают сходство явлений, - главным образом метафоры, аллегории и сравнения.

Рассмотрим высказывание: С тех пор начался суд над миром . Метафоричность слова «суд» помогает понять - хотя бы в самых общих чертах - истину о наказании от Бога за грехи людей. Углубленное же ее толкование дается в развернутом контексте, причем с использованием новых символов:

Бог не похож на земного судью, он не судит и не осуждает нас бесчеловечно, следуя букве закона. Нет, к нам приходит Божья любовь, приходит ко всему роду человеческому и к каждому из нас. И тогда что-то с нами происходит… Любовь Божья… вдруг попадает в грязь и холод немой души, и тогда происходит взрыв. Не потому, что у Бога есть ярость или гнев, это есть только у человека, а потому, что встретилось чистое и нечистое… - и происходит буря. - Проповедь протоиерея Александра Меня.

Приведем еще примеры символов-метафор:

Что такое невидимое? Невидимое - здесь, рядом с нами, в нашей душе…; Куда вознесся Господь? Где Он пребывает? Разумеется, не на том небе, которое видят наши глаза и которое простирается над нашей головой…; Вы часто слышите слово «искупление». Что оно значит? Дословно оно означает «выкуп», «освобождение», «приобретение для себя». Этим словом мы и передаем смысл таинственного действия Божия, которым нас, грешных и слабых, Господь освобождает из-под власти сатаны… - Протоиерей Александр Мень; …крест и страдания - удел избранных, это те тесные врата, которыми входят в Царство Небесное. - Архимандрит Иоанн (Крестьянкин).

В религиозно-символической функции, помимо собственно метафор, широко употребляются аллегории - вид развернутых (текстовых) метафор, выражающих отвлеченное содержание с помощью конкретных представлений. В приводимом ниже фрагменте проповеди священник истолковывает символический смысл евангельского повествования о Марии Магдалине, оплакивающей Иисуса Христа:

А Мария стояла у гроба и плакала. Душа, потерявшая Бога, испытывает страдания и скорбь. Она ищет пристанища и не находит. Ничто не может заменить ей общения с Отцом Небесным.

И, когда плакала, наклонилась во гроб… Если душа жива и желает понять смысл своего бытия, то, размышляя, она непременно придет к проблеме смерти, которая неумолимо приближается с каждым прожитым днем. Примириться со смертью бессмертный человеческий дух не в силах. Если в конце жизни небытие, то зачем быть?

…И видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. От смерти мысль человека неизбежно обращается к невидимому миру. И человек встречает свидетелей мира духовного: храмы, иконы, церковное пение… - Протоиерей Дмитрий Смирнов.

Как известно, в евангельских притчах, являющихся аллегорическими текстами, в символической форме наряду с событиями невидимого мира представлены религиозно-нравственные позиции людей. Показателен в этом отношении фрагмент из притчи «О блудном сыне» и комментарий к нему проповедника:

Старший же сын его был на поле и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование.

И призвав одного из слуг, спросил: что это такое?

Он сказал ему: брат твой пришел; и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.

Он осердился и не хотел войти. Отец же его, вышедши, звал его.

Но он сказал в ответ отцу: вот, я сколько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими.

А когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.

Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое.

А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил; пропадал и нашелся.

Прежде всего эта притча о нашем Небесном Отце. Когда мы говорим: «Не спасусь, не годен, не годна, нет надежды», - вспомним, что есть Тот, Кто нас ждет, потому что мы все Его дети.

Это также притча о самодовольных людях… Вы посмотрите на этого сына старшего. Он ведь всегда с отцом, а как он не похож на него. Совсем на него не похож! Потому что у него нет любви, нет доброго отношения к своему брату, да и к отцу. Завистливый самодовольный человек. - Протоиерей Александр Мень.

Важная особенность веры как особого вида познавательно коммуникативной деятельности заключается в том, что усвоение религиозной истины означает не только и не столько рациональное, сколько интуитивно-эмоциональное ее постижение, «принятие сердцем». Поэтому в религиозной речи при символизации явлений духовного мира широко используются сравнения, отсылающие человека к его нравственно-религиозному и житейскому опыту.

В приводимом ниже фрагменте текста смиренная любовь Иисуса Христа сравнивается с материнской готовностью служить своему младенцу в самых унизительных формах. Это сравнение делает доступной религиозную истину о кенотической любви Иисуса Христа, помогает «почувствовать» ее, тем самым установить контакт евангельского слова с человеческой душой:

Выражаясь в формах Священного Писания, мы можем сказать, что Бог есть смирение. И смиренному Богу свойственна смиренная любовь, а не свысока… Бог, сотворивший словом Своим все сущее, воплотился и жил, унижая Себя до пределов нам недоступных. Это есть характерная черта любви Божией: она самоистощающая, кенотическая, - так Господь, чтобы восприняли Его слово, до Своего распятия на голгофе мыл ноги апостолам и сказал: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам».

В любви человеческой есть любовь, которая несколько больше, чем все другие человеческие проявления, приближается к этому виду кенотической любви - это любовь матери: она все переносит от своего младенца; она готова на все унизительные формы служения своему младенцу, - это и есть кенотическая любовь матери. И отцы то же делают, но в иных формах. Более ярко это выражается в положении, которое воспринимает на себя мать ребенка. - Архимандрит Софроний.

Нужно подчеркнуть, что символизация проявляет специфику церковно-религиозного стиля речи не просто как формальный способ непрямого выражения смыслов (этот способ применяется и в других областях коммуникации, в том числе в художественной, политико-идеологической сферах), но как необходимая структурная особенность религиозной деятельности, состоящая в знаково-символическом выражении Божественных истин для их усвоения людьми. В свою очередь, метафоры, аллегории, сравнения, используемые в символической функции, создают своеобразие церковно-религиозного стиля именно их смысловой отнесенностью к духовному миру, их включенностью в деятельность, направленную на сближение души человека с Богом.

Органично связана с базовыми экстралингвистическими факторами рассматриваемого функционального стиля и такая его черта, как основанная на христианских ценностях оценочность речи. Действительно, она определяется самой мотивацией религиозной деятельности - преобразовать грешный земной порядок жизни, все житейские отношения по образцу небесных - святых, совершенных. При этом верующий человек должен стремиться очистить свою душу от греха и развить в ней добродетели, являющиеся отражением Божественных совершенств

Отсюда, с одной стороны, проникнутая чувством раскаяния негативная самооценка в исповедальной, в том числе молитвенной, речи (пример 1), а также резко негативная оценка враждебных Богу сил (пример 2), с другой - позитивная оценочность речи, прославляющей Бога и святых (пример 3):

(1) Господи, мой Господи! Я - бездонная пропасть греха: куда ни посмотрю в себя - все худо, что ни припомню - все не так сделано, неправильно сказано, скверно обдумано… И намерения и расположения души моей - одно оскорбление Тебе, моему Создателю, Благодетелю! - о. Борис Николаевский; Исповедуем мы, многогрешные, Господу Богу Вседержителю… и тебе, честный отче, все наши грехи вольные и невольные… Согрешили немилосердием к бедным, не имели сострадания к больным и калекам; согрешили скупостью, жадностью, расточительностью, корыстолюбием, неверностью, несправедливостью, жестокосердием. - Чин общей исповеди, составленный архиепископом Сергием (Голубцовым).
(2) …у бесов когтей нет. Изображают их с копытами, когтями, рогами, хвостами потому, что для человеческого воображения невозможно гнуснее этого вида и придумать. Таковы в гнусности своей они и есть, ибо самовольное отпадение их от Бога и добровольное их противление Божественной благодати из Ангелов света, какими они были до отпадения, сделало их ангелами такой тьмы и мерзости, что не изобразить их ни каким человеческим подобием. - Архимандрит Иоанн (Кре стьянкин);
(3) Он [Бог] - свет без всякой тьмы по Своему божественному разуму, как всеведущий, познающий все существующее вполне истинно и совершенно до мельчайших подробностей. Он - свет и чистота по Своей божественной воле, как всесвятый, гнушающийся всего нечистого и любящий только святое и чистое. От Него исходит свет разумности, истины, добродетели и святости. .

Широко представлены в религиозных текстах развернутые оценочные описания важнейших христианских добродетелей и основных человеческих пороков, обличения и увещевания.

Природой веры определяется также модальность несомненности, достоверности речи . В самом деле, вера предполагает убежденность человека в существовании Высшего Начала (Бога) и в истинности Его откровения. Согласно церковной доктрине ошибаться может светский оратор, в том числе ученый, поскольку он исходит из личных убеждений, между тем в церковно-религиозных текстах воплощено Божественное учение, являющееся абсолютно истинным. Характерным маркером этой убежденности выступает завершающая проповедь или молитву частица аминь - «истинно, верно».

Наиболее активными языковыми средствами выражения уверенности в истинности сообщаемого являются так называемые фактивные глаголы (знать, помнить, веровать, верить и др.), вводные слова со значением уверенности, существительные истина, правда и производные слова истинный, истинно, поистине, воистину: …Мы с вами именуемся христианами, потому что знаем: самым явным образом Бог открылся человеку в лице Христа; Мы знаем, что слово Господне истинно; …мы верим, что скала Церкви незыблема; Эту печальную правду апостол выразил словами…; Бог смерти не сотворил, и, разумеется, грех не мог ис ходить от Того, Кто есть высшее Добро. - Протоиерей Александр Мень.

Убеждающую силу имеют для сознания верующего человека ссылки на высший авторитет Священного писания, на свидетельства святых отцов Церкви. Этим обусловлено широкое использование конструкций чужой речи (прямой и косвенной):

Слово Божие Ветхого и Нового Завета вещает убедительно, что при конце мира последует общее воскресение мертвых; Слово Божие неложно говорит нам: <…>; Сам Господь во Святом Евангелии неоднократно уверяет нас в бытии будущей загробной жизни: Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат Глас Сына Божия. - Архимандрит Кирилл (Павлов).

Часто встречающиеся в религиозных текстах повествования о сверхъестественных событиях (чудесах) тоже являются выражением веры как не требующей доказательств убежденности в существовании Божественных сил. Характерно, что во многих случаях священник говорит о чудесах как о засвидетельствованных в церковной истории фактах - с указанием имен собственных и дат:

…узнавши от родственников, что действительно в храме Преображения на Ордынке есть икона Богоматери «Всех скорбящих радость», она призвала с нею священника к себе на дом и по совершении молебна с водоосвящением получила исцеление. В воспоминание сего чуда, первого чуда от иконы «Всех скорбящих радость», и был установлен в ее честь праздник 24 октября (6 ноября). И в настоящее время этот чудотворный образ находится в храме на Ордынке. - Архимандрит Кирилл (Павлов).

Языковые средства церковно-религиозного стиля

Из предшествующего изложения видно, что спецификой веры определяются важнейшие черты церковно-религиозного стиля речи, создаваемые закономерным отбором и употреблением языковых средств. Рассмотрим подробнее эти средства.

Как отмечалось, разноуровневым языковым единицам, регулярно используемым в русской религиозной речи, присуща особая архаически-возвышенная функциональная окраска, которую можно назвать церковной. Фонд этих единиц (и правил их реализации) представлен прежде всего заимствованиями из старославянского языка.

Так, на фонетическом уровне наряду с современными русскими нормами произношения действуют церковно-славянские нормы (Прохватилова О. А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград, 1999): нередко сохраняются качественные и количественные характери стики гласных полного образования в безударных позициях (Г[о]сподь; б[о]г[о]угодн[о]; [о] ни[спо]слании); эпизодически произносится ударный [э] после мягких согласных, шипящих и [ц] перед твердыми согласными (освя[ш:’э]нной; при[н’эс]; ко[п’иjэм]); в отдельных случаях отмечается звонкость парных согласных в позиции конца слова (запове[д’]).

Особенно широко используются лексические церковнославянизмы: благо, храм, забвение, обрести, смиренный, уповать и др.

В области морфемики характерны старославянские приставки и суффиксы: пресвятой, пречистый, премилостивый, изведать, изгнать, искупить, создатель, покровитель, утешитель, сеятель, заступление, дерзновение, служение, смирение и подобные.

Говоря о способах словообразования, нужно отметить, что в церковно-религиозной речи значительно шире, чем в других речевых сферах, представлены словосложение (благодеяние, долготерпение, милосердие, песнопение, человеколюбие, богобоязненный, чудотворный и т.д.) и субстантивация (напитать алчущего, напоить жаждущего, одеть нагого, научить неведущего, подать ближнему и т.д.).

Эпизодически используются морфологические старославянские средства, придающие выражению окраску церковной речи, в частности формы звательного падежа имен существительных: владыко, отче, Богородице , родительного падежа единственного числа мужского рода имен прилагательных и причастий: свята го, честна го, озаривша го и др.

Указанную коннотацию имеют и синтаксические библеизмы - инверсии в словосочетаниях с согласованием: Отец Небесный, Дух Святой, слово Божие, царь иудейский, род человеческий, море житейское и т.д.

Разумеется, архаически возвышенная окраска присуща и многим единицам нестарославянского происхождения, также образующим фонд активно используемых средств церковно-религиозного общения, например словам дерзать, кроткий, обет, ропот, страсть, хула и др. В создании и выражении этой окраски значительна роль средств экспрессивного синтаксиса, в том числе нанизывания однотипных конструкций (См.: Крысин Л. П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996).

Нужно иметь в виду, что отбор и использование языковых единиц с архаически-возвышенной коннотацией - это лишь одна из многих закономерностей, определяющих стилистико-речевую системность религиозной речи. Так, выше отмечалось регулярное использование средств символизации явлений духовного мира (метафор, аллегорий, сравнений). Широко употребляются и другие тропы и фигуры речи, причем их функции состоят не столько в ее украшении, сколько в эффективной реализации коммуникативных заданий религиозной сферы, прежде всего задачи эмоционального воздействия на сознание адресата. Активны, как уже указывалось, средства, выражающие модальность несомненности сообщаемого (вводные слова соответствующей семантики, конструкций чужой речи и др.). Часто употребляются оценочные языковые единицы, образующие в религиозной речи своего рода стилистическую антитезу святость (добродетель) - грех . Широко используются грамматические средства экспрессивного усиления оценки: приставка пре , выражающая высшую степень качества: преблагословенный, пресвятой, пречистый ; формы превосходной степени имен прилагательных: честнейшая, славнейшая, величайший, самая могущественная и под. Соборность религиозного общения обнаруживает себя в активном употреблении личного местоимения 1го лица множественного числа, а также личного притяжательного местоимения наш и соответствующих форм глагола: …мы можем перейти от осквернения к вечному спасению. И это в нашей воле. Это зависит от нас. И когда мы будем делать это маленькое дело соответственно нашим маленьким силам, то может прийти к нам великая сила Бога. А мы себя приготовляем только тем, что поучаемся в этом слове день и ночь… - Архимандрит Софроний.

Важно иметь в виду, что в любом церковно-религиозном тексте (а часто и в отдельном его фрагменте) обнаруживается проявление целого комплекса стилевых черт, создаваемых специфическим отбором и использованием средств языка:

…мы уповаем на милость Божию, надеемся на то, что грехи не совсем еще погубили нашу душу.

Вы спросите: «А разве душа не бессмертна?» Конечно, бессмертна, но если вся она пропитана злом, то в процессе очищения она как бы потеряет себя. Что от нее останется?

…Но тот, кто еще здесь, в этой земной жизни, собирает себе духовные сокровища молитвой, добром и борьбой с собственными грехами, приближает себя к евангельскому идеалу, еще до смерти начинает взращивать крылья, которые понесут его в вечность. - Протоиерей Александр Мень.

Налицо и языковые единицы с архаически-возвышенной окраской (уповаем, Божию, взращивать), и метафоры-символы, имеющие эту же окраску (очищение, крылья, духовные сокровища), и слова религиозно-оценочной семантики (грех, зло, добро), и маркер достоверности речи (вводное слово конечно) в составе вопросно-ответного комплекса. Показательно, кроме того, использование личного местоимения Мы и личных форм глагола: мы уповаем…, надеемся.

В этом сочетании, «сплаве» указанных черт проявляется стилистико-речевая системность церковнорелигиозного стиля, создаваемая закономерным использованием взаимосвязанных языковых единиц и выражающая специфику религиозной речи.

Вместе с тем церковно-религиозная речь неоднородна. Рассмотренные инвариантные ее особенности всегда дополняются частными признаками, присущими тому или иному жанру, а в его рамках - той или иной типовой текстовой единице - славословию, благодарению, прошению, покаянию, изъяснению вероучительных истин, повествованию о событиях священной истории, наставлению, обличению и др.

Например, молитвенное прошение, а также пастырское наставление предполагают, в частности, использование определенно-личных предложений с главным членом, выраженным повелительным наклонением глагола. (Совершаемые при этом иллокутивные акты, разумеется, различны: в первом случае это мольба, во втором - настоятельный призыв.) Господи, прости нас, грешных! Даруй же нам всем, Господи, спасительно провести время поста и покаяния…; Помогайте вся кому. Не будьте памятозлобны . Если призыв обращен не к группе прихожан, а ко всем последователям христианского учения, то предложение получает обобщенноличное значение: Не убий.

В наставлении, кроме того, широко представлены предложения с составным глагольным сказуемым, включающим модальные слова со значением долженствования или необходимости: Мы должны любить Бога всем сердцем; Должно всемерно сохранять чистоту своей души, необходимо всемерно избегать всех соблазнов и обольщений. Но в отличие от официально-деловых текстов, выражающих правовое предписание, здесь реализована модальность призыва или поучения.

В какой-либо другой текстовой единице, например, в изъяснении религиозной истины, обнаруживается уже во многом иной набор часто употребляемых языковых и речевых средств. Ими будут именные подлежащно-сказуемостные предложения (N1 -N1): Грех - это сознательное нарушение воли Божией; Крещение есть таинство Церкви ; сложные предложения с союзами или союзными аналогами причинной и следственной семантики: Христос родился от Девы, потому что Мария не могла принадлежать никому: ни родителям, ни мужу; Мы - люди, и поэтому Бог открывается нам в человеческом образе. Закономерно появление вопросно-ответных ходов, активизирующих внимание слушателей: Кто такой пророк? Это человек, устами которого говорит Дух Божий; Что это значит? Это значит, что силой Господней мы делаемся соучастниками Славы Христовой.

Примечательно, что в соответствии с целеустановкой тех или иных текстовых единиц у них появляются характерные семантические оттенки грамматических форм. Например, при истолковании евангельских притч и иных повествований проповедник не редко использует глагольную форму настоящего времени, имеющую особое значение - настоящее всевременное. В отличие от отвлеченной вневременной семантики, отражающей некоторую закономерность (Солнце всходит на востоке ), всевременное значение отражает действие, совершаемое не просто всегда, но в момент речи и всегда . По словам Д.С. Лихачева, «это настоящее время сейчас совершающегося события и одновременно изображение „вечности“» (Лихачев Д. С. Избранные работы. Л., 1987. Т. 2. С. 565). Примеры:

И мы, подобно апостолу Петру, утопавшему в море, утопаем в море житейском <…> Но и теперь..» вы увидите близ себя Господа, ходящего по морю. Он, премилосердный, всегда с нами, во всякое время дня и ночи Он призывает нас небоязненно прийти к Нему, всегда простирает к нам божественную руку Своей всемогущей помощи. - Архимандрит Кирилл (Павлов)

…вспомним о нашем Небесном Отце, который стоит, который ждет, который примет каждого, кто из глубины души скажет: « Отче, я согрешил перед небом и перед Тобой». - Протоиерей Александр Мень.

Налицо модификация семантики языковой единицы в соответствии со спецификой речевой разновидности, ее коммуникативных установок.

Таким образом, в церковно-религиозных текстах наряду с их инвариантными стилевыми характеристиками проявляются особенные черты, связанные со спецификой жанров, а также отдельных типовых текстовых единиц.

Заимствования из других стилей

В речевых произведениях рассматриваемого функционального стиля эпизодически могут употребляться языковые и речевые средства, типичные для других стилей. Свидетельствует ли это о « многостильности» религиозной речи, об отсутствии у нее стилевого единства?

Нет, не свидетельствует. Как уже не раз отмечалось, функциональный стиль - это особое качество речи, особый характер ее организации, определяемый в первую очередь некоторой общей коммуникативной целеустановкой (назначением соответствующего вида деятельности). В нашем случае целеустановка состоит в упрочении веры (союза человека с Богом). Для ее достижения могут привлекаться и те средства, которые обычно используются в иных коммуникативных сферах. Тогда иностилевые единицы органично включаются в речевую систему религиозного текста, их функциональная окраска не контрастирует с общей тональностью речи, а осложняет ее в соответствии с особенностями конкретной коммуникативной ситуации. Рассмотрим несколько примеров:

1. Если есть среди кающихся ныне такие, кто совершил когда-либо непосредственное убийство, то есть убил кого-либо волею или нечаянно каким-либо орудием, рукою, отравою или еще чем, надо покаяться отдельно священнику. - Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
2. Вот наступает зима, и вся природа как бы умирает. Деревья стоят без листьев, травы и цветы помертвели, ни одна птица уже не поет в лесу, насекомые лежат оцепенелые в своих убежищах. Но вот наступает весна, приходит новая жизнь и все оживает. Являются трава и цветы, деревья снова получают сок и облекаются в красоту свою… - Архимандрит Кирилл (Павлов)
3. …в уличной толпе нам случается видеть какого-нибудь забулдыгу, который только что спьяну вывалялся в грязи. …Но ведь мы сами во всем подобны этому несчастному, если не гораздо хуже его. Одежды наших душ замараны смрадной грязью страстей и похотей. - Митрополит Владимир.

Первый текстовой фрагмент представляет собой доказательство (в особом, религиозном, смысле слова) и содержит научную терминологию: окружность, центр, точка, радиус . При этом цель речи священника, разумеется, состоит не в геометрическом обосновании религиозной истины. Она заключается в эффективном, соответствующем особенностям религиозного сознания применении аналогии - « наглядного доказательства», которое позволяет с опорой на жизненный (школьный) опыт лучше усвоить постигаемую верой истину. Таким образом, проповедник в своей речи строго следует нормативной для религиозной деятельности установке на использование конкретного жизненного опыта верующих. Реализация этой установки не исключает обращения к форме научного доказательства и к научным терминам, но теперь уже в иной функции - как средства внушения религиозных представлений.

Второй пример иллюстрирует возможность органичного использования в религиозных текстах языковых конструкций, типичных для официально-деловой речи. В самом деле, перед нами сложноподчиненное предложение императивной семантики (надо покаяться …), начинающееся придаточным условием, что опять-таки характерно для официально-деловой речи, и при этом осложненное пояснительным оборотом, включающим в свой состав ряд однородных членов:…непосредственное убийство, то есть убил кого-либо волею или нечаянно каким-либо орудием, рукою, отравою или еще чем . (В юридических текстах подобные конструкции призваны точно определить объем понятия о правонарушении.) Как видим, синтаксическое средство, типичное для административно-правовой сферы общения, оказывается востребованным при решении религиозной задачи: вместе с другими средствами оно используется при подготовке верующих к исповеди.

Третий текстовой фрагмент напоминает публицистическую речь. Показательно использование в нем клишированных словосочетаний современных СМИ: рабство тоталитаризма, рыночная нажива, обнищание народа, обесценивание денег и др. Тем не менее проповедник, создавая текст, осуществляет не политико-идеологическую деятельность, как может показаться, а собственно религиозную. Речь идет об особой ее разновидности, имеющей целью обличение пороков эпохи, приверженности людей греховным идеям и правилам поведения. Священник отстаивает в данном случае не политическую доктрину (это было бы отступлением от принципа» царство Божие не от мира сего»), а необходимость следования христианским заповедям не только в личной, но и в общественной жизни. Одновременно внушается религиозная истина о недопустимости служения « чужим богам». Употребление публицистической лексики предопределено здесь самой жанровой тематикой общения, при этом идеологическая оценочность слов трансформируется в оценочность религиозную.

Четвертый фрагмент текста обнаруживает отдельные проявления образной конкретизации - важнейшей особенности художественной речи. Но и в этом случае проповедник принятыми в церковной практике способами приобщает слушателей к религиозной истине. Вызывая в сознании верующих образно эмоциональные воспоминания (Являются трава и цветы, деревья снова получают сок и облекаются в красоту свою ), он создает представление о всеобщности перехода от смерти к новой жизни и тем самым помогает прихожанам усвоить догмат о будущем воскресении. Стилевая значимость используемых здесь языковых средств не в их форме, а в функции.

Наконец, пятый пример показывает, что разговорные и даже просторечные слова (забулдыга, спьяну, замараны ), стилистическая окраска которых, как отмечалось, не согласуется с общей возвышенной тональностью церковно-религиозной речи, могут тем не менее эпизодически использоваться в последней. Они предстают иногда как средство оптимизации коммуникативного контакта с аудиторией и как лексический материал для обозначения греховного в человеческой жизни: Одежды наших душ замараны… грязью .

Статус церковно-религиозного стиля

Решая вопрос о стилевом статусе церковно-религиозной речи, нужно иметь в виду, что стили современного русского литературного языка являются незамкнутыми типами его  функционирования, сложившимися в той или иной коммуникативной сфере, что все они в большей или меньшей степени допускают использование языковых средств других сфер. При этом иностилевые для какой-либо речевой разновидности единицы употребляются в ней в измененной функции и потому перестают быть средствами другого стиля.

Не составляет исключения и религиозная речь. Мы видели, что характерные для того или иного из функциональных стилей русского языка единицы и явления эпизодически могут включаться в ткань церковно-религиозных текстов и что, участвуя в выполнении религиозных коммуникативных заданий, они функционально преобразуются в ней, становятся элементами новой речевой организации.

Таким образом, тексты рассматриваемой сферы общения, воплощая веру и реализуя ее назначение, объективируя религиозную деятельность, характеризуются стилистико-речевой системностью, соответствующей специфике религиозной речи они проявляют целостный комплекс специфических стилевых черт. Налицо, следовательно, особый способ функционирования современного русского литературного языка, формирующий один из его функциональных стилей - церковно-религиозный.

Изучение церковно-религиозного стиля русского литературного языка только начинается. Глубже понять складывающуюся в этой области проблематику поможет знакомство с работами:

• Кожина М. Н. К основаниям функциональной стилистики. Пермь, 1968 (с. 160 - 175)
• Крысин Л. П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура / Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996
• Мечковская Н. Б. Язык и религия. М., 1998
• Майданова Л. М. Религиозно-просветительский текст: стилистика и прагматика // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999
• Прохватилова О. А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград, 1999
• Крылова О. А. Существует ли церковно-религиозный функциональный стиль в современном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000
• Розанова Н. Н. Коммуникативно-жанровые особенности храмовой проповеди // Бодуэн-де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность. Красноярск, 2000
• Шмелева Т. В. Исповедь // Культура речи: Энциклопедический словарь-справочник. М., 2003
• Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004 (с. 266 - 276) и др.

См. также зарубежные функционально-стилистические исследования.

Вопрос 4. Просторечие как разновидность русского национального языка. Стилистическая роль просторечия. Разговорная лексика.

Вопрос 5. Жаргон и арго. Основные особенности. Основные функции.

Вопрос 6. Понятие о диалекте. История формирования диалектов русского языка. Диалекты в их отношении к современному состоянию русского языка. Диалектизмы в художественной литературе.

Вопрос 7. Понятие нормы литературного языка и его кодификация. Причины изменения литературной нормы, вариативность нормы. Языковая и стилистическая норма.

Вопрос 8. Русское словесное ударение.

Вопрос 10. Возникновение и развитие славянской письменности. Деятельность Кирилла и Мефодия.

Вопрос 11. Понятие о диалоге. Структура диалога. Особенности диалога. Основные правила ведения диалога. Понятие о внимательном молчании. Законы риторики диалога.

Вопрос 12. Правила для говорящего. Правила для слушающего.

Вопрос 13. Речевое общение в семье.

Вопрос 14. Этико-речевые нормы и их нарушения.

I. Максима полноты информации.

II. Максима качества информации

III. Максима релевантности

IV. Максима манеры

Этические ошибки

Вопрос 15. Социальная дифференциация языка и функциональные стили.

16. Принципы классификации стилей, стили языка и стили речи. Определения понятия «функциональный стиль», внешние и внутренние факторы стилеобразования.

Вопрос 17. Понятие о выразительных средствах языка. Экспрессивность. Эмоциональность. Оценочность. Образность. Интенсивность.

Вопрос 20. Стилистические функции эвфемизмов и дисфемизмов.

Вопрос 21. Аллегория в русской художественной литературе.

Вопрос 22. Стилистические функции аллюзии.

Вопрос 23. Антифразис и каламбур как средства создания комического эффекта.

Вопрос 26. Экспрессивный синтаксис. Определение понятия «стилистическая фигура». Стилистические фигуры в художественной литературе и современном публицистическом дискурсе.

Вопрос 27. Аллитерация и ассонанс в художественном и публицистическом дискурсах.

Вопрос 28. Лексический повтор. Деривационный повтор. Анадиплос(з)ис (стык (подхват). Цепной повтор. Кольцо (рамка, рондо, охват, обрамление). Определение понятий. Основные стилистические функции.

Вопрос 29. Синтаксический параллелизм и хиазм как стилистические фигуры.

Вопрос 30. Понятие о периоде. Типы периодов. Стилистические функции.

Вопрос 32. Риторический вопрос. Риторическое обращение. Риторическое восклицание. Основные стилистические функции.

Вопрос 33. Перечисление. Зевгма. Градация. Определение понятий. Стилистические функции.

Вопрос 34. Стилистическое использование ретардации и аккумуляции. Понятие о кумулятивной композиции.

Вопрос 35. Стилистическая роль инверсии и анаколуфа.

Вопрос 36. Виды связи в тексте. Цепная связь. Параллельная связь. Определение понятий. Стилистическая роль. (г. Я. Солганик. Стилистика текста)

Вопрос 38. Разговорная речь и функциональные стили литературного русского языка. Характеристика разговорного стиля. Жанры разговорного стиля.

Вопрос 39. Специфика научного стиля. Принципы отбора и организации языковых средств в научном стиле. Жанры научного стиля. Особенности языка квалификационных работ.

Вопрос 40. Характеристика официально-делового стиля. Жанры официально-делового стиля.

Вопрос 41. Публицистический стиль. Цели. Формы реализации. Свойства текстов. Язык публицистики. Основные жанры.

Вопрос 43. Эстетическая функция языка. Язык художественной литературы среди других функциональных стилей.

Вопрос 44. Особенности церковно-религиозного стиля. Жанровая дифференциация.

Вопрос 45. В. В. Виноградов о языке художественной литературы

Вопрос 46. Стилистика ш. Балли. Ш. Балли о типах окрасок языковых фактов.

Вопрос 47. Вопросы стилистики в трудах м. Н. Кожиной

Вопрос 48. Понятие о жанре. Речевые жанры. Проблема речевых жанров в учении м. М. Бахтина. Концепция т. В. Шмелёвой.

Вопрос 49. Жанры художественной литературы. Роман. Детектив. Сказка. Притча.

Вопрос 51. Художественно-публицистические жанры. Памфлет. Фельетон.

Вопрос 52. Научные жанры. Дипломная работа.

53. Характеристика официально-делового стиля. Жанры официально-делового стиля.

Вопрос 54. Жанры церковно-религиозного стиля. Житие. Летопись. Молитва. Акафист. Проповедь.

Вопрос 55. Жанры разговорного стиля. Светская беседа. Семейная беседа. Просьба. Жалоба. Сплетня. Клевета. Совет.

Вопрос 56. Этикетные речевые жанры. Поздравление. Комплимент. Утешение. Соболезнование. Отказ. Извинение. Благодарность. Согласие.

Вопрос 57. Стилистические ошибки. Проблемы их классификации и устранения.

Стилистические ошибки, приводящие к нарушению точности, ясности речи

Вопрос 58. Индивидуальные стили. На примере творчества отдельных произведений русской классической литературы.

Вопрос 43. Эстетическая функция языка. Язык художественной литературы среди других функциональных стилей.

Эстетическая функция – функция эстетического воздействия, проявляющаяся в том, что говорящие начинают замечать сам текст, его звуковую и словесную фактуру. Отдельное слово, оборот, фраза начинают нравиться или не нравиться. Эстетическое отношение к языку означает, таким образом, что речь (именно сама речь, а не то, о чем сообщается) может восприниматься как прекрасное или безобразное, т. е. как эстетический объект. Эстетическая функция языка, будучи основной для художественного текста, присутствует и в повседневной речи, проявляясь в ее ритмичности, образности.

Художественный стиль – оценивается в стилистической науке как язык, используемый в эстетической функции для создания произведений, способных оказывать на воспринимающих эстетическое воздействие, и как речь в готовых произведениях такого рода.

Язык художественной литературы выполняет функцию воздействия и эстетическую функцию.

Подстили художественной речи: 1) стихотворная речь; 2) художественная проза; 3) драматургия.

Особенности:

Язык художественной литературы принципиально лишен всякой стилистической замкнутости, он открыт для любых стилей и языковых средств (это дает основание некоторым лингвистам не выделять художественную речь в особый стиль). Однако многообразие стилистических средств не приводит к хаосу, лексической пестроте, поскольку каждое слово в художественном произведении мотивировано содержанием, целями и задачами автора и подчинено эстетической функции. Художественная литература является своеобразным зеркалом действительности, отражая все сферы общественной жизни.

Слово в художественном стиле имеет как бы два значения:

1) общепринятое, отраженное в словарях; 2) добавочное, приращенное, связанное с художественным миром, содержанием данного произведения. Художественное слово значит больше того, что оно значит в обычной речи, оставаясь внешне тем же словом. Это и есть художественно-образная речевая конкретизация: слово конкретизирует понятие, переводя его в образ. Образная конкретизация осуществляется многочисленными средствами: тропами, стилистическими фигурами и др.

Индивидуальность слога; она заключается в новых принципах соединения слов, новых путях использования элементов народной речи, иностранных, книжных слов.

Вопрос 44. Особенности церковно-религиозного стиля. Жанровая дифференциация.

Церковно-религиозный стиль – это стиль церковных книг, проповедей священников, в частности, стиль русского перевода библейских книг.

Сферы использования церковно-религиозного стиля русского языка - богослужебная и проповедническая деятельность.

Особенности:

Церковно-богословская речь на русскую нейтральную стилистическую основу накладывает большое количество церковнославянских языковых элементов, которые и придают ей неповторимый стилистический колорит.

Это и уже давно усвоенные русским языком церковнославянизмы возвышенного характера, и такие, которые не употребительны в других стилях, а берутся из сугубо церковнославянской речи, из книг, написанных на церковнославянском языке.

Избегаются слова позднейшего русского происхождения, если они могут быть заменены более высокими словами церковного словаря.

В церковных речах нет и не должно быть французских, немецких и английских слов, столь распространенных в других стилях. Их намеренно избегают. Охотно используют греческие слова; в меньшей степени - латинские.

Фигуры речи употребляются умеренно и далеко не все - лишь те, которые способствуют созданию духовной приподнятости, помогают пояснить духовную мысль. Среди них символический параллелизм (описание явления природы и затем соотносимого с ним духовного явления), анафора, аллюзия (частые цитаты из Библии или ссылки на нее).

Специфические стилевые черты:

– архаически-возвышенная тональность речи;

– символизация фактов и событий невидимого мира, а также возможных вариантов нравственно-религиозного выбора человека;

– ориентированная на религиозные ценности оценочность речи;

– модальность несомненности, достоверности сообщаемого.

Подстили : стиль переводов книг Библии, проповеднический стиль, агиографический стиль, стиль церковных посланий.

Проповеднический стиль используется в речи священника, наставляющей на исполнение христианских добродетелей и избежание грехов и пороков,

на стремление к праведности.

Агиографический стиль - стиль, которым описываются жития святых.

Жанры: духовная беседа, молитва, исповедь, напутственное слово, надгробное слово, послание, проповедь и др.

Экстралингвистические основания церковно-религиозного стиля речи

ЦЕРКОВНО-РЕЛИГИОЗНЫЙ СТИЛЬ

Есть все основания среди речевых разновидностей русского литературного языка выделять церковно-религиозный функциональный стиль , поскольку его употребление обнаруживает устойчивые стилистические особенности , обусловленные сферой общения, спецификой веры.

Как уже не раз отмечалось, ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ СТИЛЬ – это особое качество речи, особый характер её организации, определяемый в первую очередь некоторой общей коммуникативной ЦЕЛЕУСТАНОВКОЙ (назначением соответствующего вида деятельности).

ЦЕЛЕУСТАНОВКА церковно-религиозного функционального стиля – упрочение веры (союза Бога с человеком).

В русской православной церкви богослужение осуществляется главным образом на церковно-славянском языке , однако используется и русский язык – в жанрах проповеди, исповеди, свободной молитвы и многих других. В последние годы русская религиозная речь звучит и за пределами храма – в выступлениях священников по радио, телевидению, причем не только в религиозных передачах, но и светских репортажах, посвященных значимым событиям общественной жизни, на русском языке издается популярная религиозная литература.

Экстралингвистическая основа этого стиля с позиций религиозного (а не атеистического) сознания – 1) вера и 2) религия. На вере основывается религия. Религиозное сознание воплощается в религиозных текстах, определяя их специфические черты.

Согласно учению церкви вера является союзом между Богом и человеком.

Содержание религии как формы общественного сознания составляют образы, мысли, эмоции, аффективно-когнитивные ориентации, ценностные установки, нормы. Главный компонент религиозного мировоззрения – система важнейших религиозных истин, соотносимая с типичными состояниями душевной жизни верующего человека. В христианской религии такими состояниями являются переживание любви, благоговения, трепета, собственного несовершенства и другие.

Воплощающая веру религиозная деятельность, в том числе речевая, строго нормирована в отношении как её содержания, так и эмоциональной тональности её актов.

Конструктивный принцип церковно-религиозного стиля речи – это особая содержательно-смысловая и собственно речевая организация текстов, назначение которой состоит в содействии единению человеческой души с Богом . Этот принцип определяется рассмотренными экстралингвистическими основаниями церковно-религиозного стиля речи.

Комплекс специфических стилевых черт церковно-религиозного стиля :

1) архаически-возвышенная тональность речи , соответствующая высокой цели религиозной деятельности и служащая проявлением складывающейся веками традиции общения с Богом;

Архаически-возвышенная тональность речи определяется возвышенностью религиозных мыслей, чувств, ценностных установок, которые предполагают использование соответствующих им своей стилистической окраской языковых средств:

на ФОНЕТИЧЕСКОМ уровне: наряду с современными русскими нормами произношения действуют церковнославянские нормы;

на ЛЕКСИЧЕСКОМ уровне: церковнославянизмы (благо, храм, обрести, смиренный, уповать) ;

в области МОРФЕМИКИ: характерны старославянские приставки и суффиксы (пре святой, пре чистый, пре милостивый, создатель , покровитель , утешитель , дерзновение , служение , смирение ) ;

СЛОВООБРАЗОВАНИЕ: в церковно-религиозной речи значительно шире, чем в других речевых сферах, представлены словосложение (благодеяние, долготерпение, милосердие) и субстантивация (напитать алчущего , напоить жаждущего , одеть нагого ) .

также коммуникативные фрагменты – т.е. готовые к употреблению фрагменты языкового материала (любящий Отец, сходит с небес, очистит от грехов) .

2) символизация фактов и событий невидимого мира , а также возможных вариантов нравственно-религиозного выбора человека.

Символизация фактов и событий невидимого мира основывается на том, что абсолютные по своему значению духовные факты не могут быть представлены в человеческом общении иначе, как с помощью символов, помогающих, насколько это возможно, постичь сознание религиозных истин.

Важнейшими средствами выражения данной стилевой черты выступают те тропы и фигуры речи, которые отражают сходство явлений, - главным образом метафоры, аллегории и сравнения . Приведем примеры:

а) метафоры : С тех пор начался суд над миром . – метафоричность слова суд помогает понять хотя бы в самых общих чертах истину о наказании от Бога за грехи людей.; …крест и страдания – удел избранных , это те тесные врата , которыми входят в Царство Небесное (Архимандрит Иоанн Крестьянкин).

б) аллегории : в религиозно-символической функции, помимо собственных метафор, широко употребляются аллегории – виды развернутых (текстовых) метафор, выражающих отвлеченное содержание с помощью конкретных представлений; в евангельских притчах , являющихся аллегорическими текстами , в символической форме наряду с событиями невидимого мира представлены религиозно-нравственные позиции людей (например, «О блудном сыне»).

в) сравнения : смиренная любовь Иисуса Христа сравнивается с материнской готовностью служить своему младенцу в самых унизительных формах. Это сравнение делает доступной религиозную истину о самоистощающей , кенотической любви Иисуса Христа: Господь, чтобы восприняли Его слово, до Своего распятия на голгофе мыл ноги апостолам и сказал: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам». Это как любовь матери – все перенести от своего младенца, она готова на все унизительные формы служения своему младенцу.

г) антитеза : часто употребляются оценочные языковые единицы, образующие в религиозной речи своего рода стилистическую антитезу : святость (добродетель) – грех .

Функции тропов и фигур речи в данном функциональном стиле состоят не столько в её украшении, сколько в эффективной реализации коммуникативных заданий религиозной сферы, прежде всего задачи эмоционального воздействия на сознание адресата.

3) ориентированная на религиозные ценности оценочность речи :

Она определяется мотивацией религиозной деятельности – преобразовать грешный земной порядок жизни, все житейские отношения по образцу небесных – святых, совершенных .

С одной стороны, проникнутая чувством раскаяния НЕГАТИВНАЯ САМООЦЕНКА в исповедальной или молитвенной речи, а также резко негативная оценка враждебных Богу сил, с другой – ПОЗИТИВНАЯ ОЦЕНОЧНОСТЬ речи, прославляющая Бога и святых.

В религиозных текстах широко представлены развернутые оценочные описания важнейших христианских добродетелей и основных человеческих пороков, обличения и увещевания.

4) модальность несомненности, достоверности сообщаемого определяется природой веры. Вера предполагает убеждённость человека в существовании Высшего Начала (Бога) и в истинности Его откровения. В церковно-религиозных текстах воплощено Божественное учение, являющееся абсолютно истинным. Характерным маркером этой убежденности выступает завершающая проповедь или молитву частица аминь – «истинно, верно».

В этом сочетании указанных черт проявляется стилистико-речевая системность церковно-религиозного стиля , создаваемая закономерным использованием взаимосвязанных языковых единиц и выражающая специфику религиозной речи .

Церковно-религиозный стиль имеет 4 подстиля:

 подстиль переводов книг Библии,

 проповеднический подстиль,

 агиографический подстиль (используется при описании жития святых) и

 подстиль церковных посланий.

Более подробно церковно-религиозный стиль рассмотрен М.Н. Кожиной, Л.Р. Дускаевой и В.А. Салимовским в учебнике «Стилистика русского языка» .