Что такое отрицательная процентная ставка. Европейские банки предлагают отрицательные ставки по ипотеке Что отрицательная процентная ставка банка

Череда экономических кризисов заставила население всей планеты более рачительно относиться к своим средствам и разумно ими распоряжаться. Данная тенденция свойственна не только простым потребителям, но и организациям.

Как следствие, многие покупки стали делаться более расчетливо и стал наблюдаться переход спроса от дорогой продукции развитых стран к более дешевым продуктам развивающихся. Данную тенденцию не могли игнорировать экономические представители развитых стран.

Если раньше в странах с развитой экономикой, направленной на экспортирование своей продукции, власти производили дотации и иные формы поддержки отечественного производства, то со временем данные меры перестали приносить желаемый результат.

Однако на смену явной государственной поддержке в таких странах начинает приходить «отрицательная ставка рефинансирования». При наличии подобного уровня ставки можно говорить о том, что государство уже не способно обеспечить приток инвестиций в экономику за счет собственных средств. В результате регулятор вводит не приемлемую для «логики свободного рынка» отрицательную процентную ставку.

Подобная агрессивная и иррациональная политика экономического регулятора вынуждает физических и юридических лиц вместо накопления денежной массы прибегать к рискованным инвестициям. В среднесрочной перспективе данные меры способны обеспечить определенный рост и получения неких выгод. Однако государственная монетарная политика у развитых стран продолжает становиться все более «мягкой», хотя и не сильно помогает исправить ситуацию.

Причиной подобной тенденции является ограниченность рынков сбыта. В начале XX века это называли «кризисом перепроизводства», однако кризисом он является только для тех стран, которые не способны на прежнем ценовом уровне реализовывать свою продукцию.

В данном случае можно говорить, что произошло полное насыщение рынка товарами и для сохранения, а тем более наращивания, своей доли рынка приходится понижать его стоимость. Если в развивающихся странах продукция, априори, стоит дешевле из-за низких издержек на ее производство, то в развитых странах ничего не остается, как искусственно подстегивать свою экономику «завуалировано-директивным методом» при помощи отрицательной ставки рефинансирования, которая, при этом, способствует прекращению роста национальной валюты. В итоге происходит удешевления товаров на мировых рынках.

Отрицательную динамику ставки рефинансирования можно отметить в целом ряде европейских государств, чьи рынки уже давно «насытились», а для получения дополнительных преимуществ перед зарубежными конкурентами в условиях экономической нестабильности приходится делать упор не только на качестве продукции, но и на цене товара.

В результате многие страны с развитой экспортной экономикой для недопущения ее стагнации вынуждены доплачивать за ее дальнейшее развитие. В Швейцарии и Дании процентная ставка экономического регулятора уже составила -0,75%, в Швеции — -0,25%, в среднем по зоне Евро она равняется — -0,2%. Близки к отрицательным ставкам и Израиль с США.

У американцев же, судя по недавнему выступлению главы ФРС, вроде бы ничего не изменилось, однако все инвесторы ждали улучшения ситуации в самой большой экономике мира. Помимо этого они увидели намек на возможность дальнейшего смягчение монетарной политики, что вызвало у многих заметную озабоченность финансовой стабильностью в этой стране. В результате даже предыдущее повышение ставки американским регулятором не могло остановить увеличение спроса на «антистрессовые активы» в виде драгоценных металлов.

Видимо, США пытается организовать новый трансатлантический экономический союз именно для того, чтобы обеспечить своей продукции дополнительные преимущества и завладеть значительной долей местных рынков. Однако данное решение не сможет решить проблему и в итоге их ставка придет к отрицательным значениям.

Отрицательная ставка рефинансирования настолько сильно претит финансовой логике, что даже программы, обслуживающие кредитные операции в банках, иногда дают сбои. Хотя данную меру позиционируют, как «лекарство от дефляции», но в итоге она не лечит, а лишь отдаляет момент нового мирового «кризиса перепроизводства». Он намечается из-за стагнации развитых мировых экономик, что подталкивает их к попыткам овладения новыми рынками сбыта.

Андрей Соловей, «Экономическое обозрение»

Политика отрицательных процентных ставок (ПОПС) выглядит, на первый взгляд, раем и для населения, и для бизнеса.

Кто из нас отказался бы от кредита под, допустим, два процента годовых? Если взять под такой процент ипотеку, да еще лет на 30, получится, что покупка квартиры обойдется значительно дешевле аренды. Казалось бы, как здорово жить на Западе, где ипотеку выдают зачастую именно по таким низким ставкам!

Практика, однако, показала, что низкие процентные ставки сработали в США и Европе противоположным образом, сделав жилье недоступным для рекордно большого числа граждан.

«Парадокс» объясняется просто: чем ниже ставка по кредитам, тем больше могут потратить граждане на квартиры. Так как квартир ограниченное количество, цены на них растут. Ну а по мере роста цен покупатели со средним достатком оказываются за бортом, так как купить домик из опилок за миллион долларов может позволить себе уже далеко не каждый американец.

Чтобы проиллюстрировать проблему, достаточно упомянуть пару из Сан-Франциско, которая полулегально сдает контейнеры-бытовки тем жителям города, у кого нет двух-трех тысяч долларов на аренду хоть какой-нибудь квартиры. За возможность жить в металлическом контейнере несчастные платят по 600 долларов в месяц.

Убивают низкие процентные ставки и пенсионные фонды: вложить деньги в надежные долларовые бумаги можно сейчас разве что под ноль процентов годовых. Этого, конечно, недостаточно для нормального функционирования, поэтому пенсионным фондам в США приходится ныне или урезать пенсии, или играть в азартные игры, вкладываясь, к примеру, в облигации Таджикистана и Эквадора.

Однако хуже всего приходится реальному сектору экономики. Казалось бы, дешевые кредиты - это мечта бизнесмена: можно быстро расширять производство и легко закрывать любые кассовые разрывы. Однако на практике получается так, как и с ипотекой: выясняется, что дешевые кредиты хороши только в том случае, если у тебя к ним есть доступ, а у твоих конкурентов - нет.

Капиталистическая экономика работает при помощи нескольких простых механизмов, главным из которых является конкуренция. Плохие бизнесмены получают убытки и уходят с рынка, оставляя на игровом поле лучших: тех, кто делает каждый год из доллара доллар и десять центов. Банки должны процесс отбора лучших ускорять, предоставляя кредиты под 6-12% годовых.

Эта система естественного отбора отлично работала в США до рубежа тысячелетий, причем особенно хорошо экономика страны развивалась в начале 1980-х годов, когда ставка по кредитам допрыгивала местами аж до 20% годовых. К сожалению, после кризиса доткомов ФРС США приняла решение понизить ставки по кредитам почти до нуля, и работавшие веками рыночные механизмы начали подклинивать.

Представим себе двух бизнесменов, Джона и Билла. Джон работает нормально, получая свои несколько процентов прибыли и уверенно смотря в будущее. Билл работать не умеет, у него одни убытки. При нормальной ставке по кредитам Билл довольно быстро разорился бы и освободил рынок для Джона. Однако сейчас Билл может взять в банке кредит под очень маленький процент и… продолжить работать в убыток. Через два-три года, когда деньги закончатся, взять еще один кредит. А потом еще один и еще, оттягивая тем самым свое банкротство до бесконечности.

Умелый бизнесмен Джон вынужден при этом волей-неволей следовать за Биллом: снижать цены ниже уровня рентабельности, чтобы не потерять клиентов на этом нездоровом рынке. В качестве примера можно указать на американских сланцевиков, большая часть которых при нормальной ставке по кредитам давно разорилась бы, вернув тем самым цены на нефть к здоровому уровню в 100 и более долларов за баррель.

Добавим к этой неприглядной картине монополии и олигополии, которым дешевые кредиты дали возможность бесконтрольно расти, и портрет болезни станет, пожалуй, законченным.

Нечто подобное мы наблюдали в СССР в 1970-80-е годы. У советских властей не хватало политической воли, чтобы закрывать неэффективные предприятия, и они постепенно деградировали, производя все менее качественные и все менее востребованные экономикой изделия. Тепличные условия привели к закономерному итогу: когда после развала СССР отечественную промышленность бросили на арену к капиталистическим тиграм, та первые годы практически не могла оказывать им достойного сопротивления.

Ровно то же самое происходит сейчас и на Западе. Конечно, центробанки США и Евросоюза отлично понимают, что ПОПС - это тупик, но вернуться обратно на здоровые капиталистические рельсы уже невозможно. Подъем ставок к уровню хотя бы в 5% годовых гарантированно убьет подсевший на дешевые кредиты бизнес.

Красивого решения эта проблема, к сожалению, уже не имеет. Если у СССР была хотя бы теоретическая возможность последовать примеру Китая, мягко реформировав экономику (вместо того чтобы отдавать ее на заклание проамериканским реформаторам), то у наших западных друзей и партнеров такой возможности уже просто нет. Печатные станки выпустили за последние 15 лет столько денег, что без массовых банкротств и гиперинфляции выйти из кризиса получится вряд ли.

• Tags: ,

(Miles Kimball), профессор экономики из Мичиганского университета, рассказал журналистам CoinTelegraph об отрицательных процентных ставках, будущем бумажных и электронных денег и предполагаемом месте криптовалют в экономике.

В последнее время интерес к отрицательным процентным ставкам значительно вырос. Они действуют или действовали в Дании, Швейцарии, Германии, Нидерландах, Австрии и Швеции. Некоторые корпоративные облигации, например, Nestle и Shell , также предлагались по отрицательным процентным ставкам.

Что такое отрицательная процентная ставка

Отрицательная процентная ставка имеет место, если, отдав банку или государству свои деньги, вы спустя некоторое время получаете обратно меньшую сумму. По сути, вы платите банку или государству за то, что предоставляете ему временное право распоряжаться вашими деньгами. Такая странная ситуация возникает, когда много людей, которые очень боятся риска, ищут «безопасную гавань» для своих финансов, и обычно является результатом масштабной рецессии в регионах, где практически отсутствует экономический рост (например, в Евросоюзе).

CoinTelegraph : Почему при электронных деньгах проще ввести отрицательную процентную ставку, чем при бумажных? Можете ли вы объяснить, как она работала бы с Биткойном и «электронными долларами»?

Майлз Кимболл: Для денег, хранящихся в банке, ввести отрицательную процентную ставку легко: достаточно постепенно уменьшать баланс счета, даже если с него не выводятся средства. С другой стороны, на бумажных деньгах напечатаны конкретные числа, поэтому ввести отрицательную процентную ставку для бумажной валюты сложнее. Помимо прочего, это требует использования электронного доллара в качестве меры стоимости.

Если мерой стоимости служит бумажный доллар, то процентная ставка для бумажной валюты всегда является нулевой (если только не облагать бумажные деньги налогом, что и с административной, и с политической точки зрения гораздо сложнее в сравнении с электронной денежной системой). Таким образом, чтобы можно было ввести отрицательную процентную ставку для денежной валюты и других активов, мерой стоимости должен быть электронный доллар. В этом случае центробанк может ввести ненулевую процентную ставку для бумажной валюты прямо на уровне собственной кассы, где банки вносят бумажную валюту на свои счета или получают ее.

Для проведения эффективной монетарной политики важно, чтобы у центробанка был контроль над мерой стоимости, и электронный доллар в этом качестве может иметь много аспектов криптовалюты - возможно, достаточно для того, чтобы его можно было считать криптовалютой.

Что касается частных криптовалют (вроде Биткойна), они вполне могут быть средством обмена и средством сбережения, но монетарная политика требует контроля над мерой стоимости. Центробанкам нужно сохранять контроль над типом денег, который определяет меру стоимости - в данном случае электронным долларом. Гарантировать использование электронного доллара (или электронного евро, электронной йены и т. д.) в качестве меры стоимости позволяют три ключевых фактора:

• требование рассчитывать налоги в электронных долларах;
• бухгалтерские стандарты, требующие ведения учета в электронных долларах;
• необходимость координации между компаниями, а также компаниями и домохозяйствами (подобно согласованному переходу на летнее время, но без проверки часов с чьей-либо стороны).

CT : Как можно ввести отрицательную процентную ставку в криптовалютной системе?

МК: Чтобы можно было ввести отрицательную процентную ставку в криптовалютной системе, использующей в большинстве транзакций Биткойн или его аналог, должны быть разделены функции меры стоимости и средства обмена. Это можно сделать с помощью электронного доллара, отличного от Биткойна (кроме того, неплохо иметь много разных средств сбережения, но они доступны всегда).

В настоящее время роботы не могут проводить монетарную политику так же хорошо, как банки. Возможно, когда-нибудь они смогут это, и тогда на ответственность за электронный доллар можно будет возложить на компьютер. Тем не менее, все равно будет необходимо разделение между мерой стоимости в виде электронного доллара (контролируемой компьютером) и любым активом, который автоматически получает нулевую процентную ставку в собственных терминах (как сейчас Биткойн).

CT : Может ли Биткойн быть валютой? Каковы, по-вашему, его ограничения?

МК: Биткойн уже является валютой, однако было бы неразумно пытаться использовать его как «полноценную» валюту. Хорошая мера стоимости должна иметь постоянную стоимость относительно товаров и услуг, но Биткойн не таков. Он не может иметь неизменную относительную стоимость без гораздо более сложного алгоритма контроля эмиссии, намного превосходящего текущие возможности центробанков. Разработать и реализовать хорошую монетарную политику непросто.

Меру стоимости должен контролировать институт, лучше всего способный обеспечивать ее постоянство относительно товаров и услуг и по ходу дела поддерживать естественный уровень производства в экономике. В настоящее время это центробанки. Стоимость Биткойна значительно колеблется относительно товаров и услуг, и центробанки (люди с помощью компьютеров) пока могут гораздо лучше управлять монетарной политикой, чем алгоритм Биткойна.

CT : Расскажите о блокчейн-технологиях в контексте центробанков. Для каких операций/инструментов лучше всего подходит блокчейн?

MK : Я не считаю себя экспертом по блокчейн-технологиям, но мне кажется, что они или основанные на них разработки будут важны для обеспечения нормальной работы электронных долларов. Электронные доллары включают деньги в банке, но они очень неэффективны, комиссии на транзакции в них велики, и банкам придется пойти путем Биткойна. Блокчейн - огромное достижение, позволяющее значительно удешевить обработку транзакций в сравнении с современными банковскими методами. Он сделает электронные транзакции гораздо более эффективными.

CT : Что вы думаете о « валютных войнах » и их влиянии на политики центробанков? Связаны ли с ними как-нибудь отрицательные процентные ставки?

MK : «Валютные войны» - это в основном домыслы и предрассудки. Если все страны придерживаются инфляционной монетарной политики, это не валютная война, это глобальная инфляция. Заменяйте «валютные войны» во всем, что читаете, «глобальной инфляцией», и вы не ошибетесь.

Фраза «валютная война» оправдана в единственном случае: когда страна продает собственные активы и покупает эквивалентные зарубежные активы. Если все страны делают это, их сделки частично аннулируются, но если страна или ее центробанк покупает активы с большей процентной ставкой, чем активы, которые она продает, это денежная экспансия, а не выпад в валютной войне.

Конечно, денежная экспансия влияет на процентные ставки, но если другая страна недовольна этим влиянием на собственную процентную ставку, ей следует просто противопоставить собственную экспансию, откалиброванную должным образом. Такой ответ - это не залп в «валютной войне», а элемент нормальной монетарной политики.

CT : Что мотивирует центробанки вводить отрицательные процентные ставки?

MK : Работа центробанков - обеспечивать стабильность цен и устойчивый рост экономики за счет поддержания естественного уровня производства. Чтобы хорошо справляться с этими двумя задачами, нужно хотя бы иногда прибегать к отрицательным процентным ставкам.

Фед, Европейский центробанк, Банк Англии, а теперь и Банк Японии ориентируются на целевой уровень инфляции в 2% в долговременном масштабе, потому что они еще не добавили в свой инструментарий отрицательные процентные ставки по бумажной валюте. Готовность к введению отрицательной ставки позволяет снизить целевой уровень инфляции до нуля - до подлинной стабильности цен. Кроме того, возможность использовать отрицательные процентные ставки помогает подавить рецессию в зародыше. Как мне кажется, это достаточно большие преимущества, чтобы большинство центробанков в конечном итоге добавили отрицательные процентные ставки по бумажным валютам в свой арсенал.

Майлз Кимболл, эксперт по отрицательным процентным ставкам и сторонник электронных денег.

Джордж Самман (George Samman)

Отрицательные ставки стали реальностью современного финансового мира еще несколько лет назад. Мечтая о финансовой стабильности, многие россияне даже не предполагают, какие удивительные (на наш сегодняшний взгляд) формы она обретает в благополучных странах. Там, в почти безинфляционной экономике вкладчики бывает не получают доход от своих банковских вложений, а наоборот – иногда сами платят банку за услугу хранения денег на счете. Доберется ли новая реальность до России, и при каких условиях это станет возможным?

Смелые эксперименты

Собственно, человеческая история уже знала времена, когда при принятии на хранение капитал его «сторож» брал за свои депозитные услуги вознаграждение с владельца. Так начиналось банковское дело много веков назад, когда единственной резервной валютой служило золото. Уже в наше время впервые теоретизировал идею отрицательного депозитного процента на уровне государства немецкий экономист начала XX века Сильвио Гезелль. Его модель свободных денег предполагала небольшую регулярную плату гражданами государству за денежную эмиссию (в качестве платы за госуслугу). Впрочем, ссудный процент при этом обнулялся совсем. Деньги, таким образом, переставали служить средством сбережения, ускоряя свой оборот в экономике.

И хотя вполне успешный практический эксперимент «по Гезеллю» проходил на территории нескольких австрийских городов в 30-40-х годах прошлого столетия, все же современные экономисты еще 10 лет назад считали немыслимым, что отрицательные ставки станут реальностью XXI века. Идея финансового демереджа и сейчас заставляет многих крутить пальцем у виска. В сознании большинства из нас в лучшем случае укладывается как минимум нулевая ставка. Однако национальный банк Швеции – Риксбанк в 2009 году стал первым современным ЦБ, который стал брать у своих подопечных кредитных учреждений плату за принятые от них на корсчета деньги, т.е. ввел, таким образом, отрицательную депозитную ставку на уровне минус 0,25% годовых. Что, впрочем, еще не означало однозначной и моментальной экстраполяции отрицательной доходности на банковские вклады для граждан и корпораций.

Страны и ставки

С тех пор шведскую модель постепенно берут на вооружение Центробанки других экономически развитых стран, которые, понаблюдав немного за пионером, в 2012-2016 годах стали внедрять экстраординарные методы у себя дома. Отрицательную ставку уже опробовали (вслед за Швецией) Швейцария, Япония, Дания. Однако их ключевые ставки не стоят на месте, они меняются (на российский взгляд почти незаметно – на сотые или десятые доли процента), иногда всплывая и до положительного уровня чуть выше нуля.

Если говорить об опыте общеевропейского ЕЦБ, то два года назад он впервые опустил свою депозитную ставку с 0% до минус 0,1%, одновременно поддерживая базовую ставку в границах 0,15-0,25%. Около нуля колеблются положительные еще пока банковские ставки Канады, США, Великобритании, Норвегии… Их регуляторы только присматриваются к чужому опыту. При этом уже встречаются американские и европейские гособлигации с отрицательной доходностью (получается, что инвесторы доплачивают правительствам за хранение своих капиталов). Оглянувшись немного назад, мы увидим, что японский регулятор еще задолго до шведских новаций несколько лет подряд в 2001-2006 годах держал свой депозитный процент на нижнем уровне 0,1%, даже не мысля, что зайдет когда-нибудь в отрицательную зону.

Зачем государству отрицательные ставки?

В чем же причина столь удивительной процентной политики? Неужели у западных банков появилось настолько много денег, что они решили настроить против себя вкладчиков, а заемщиков подкупать небольшой комиссией, вместо того, чтобы зарабатывать на кредитном проценте? Ведь политика отрицательных процентов Центробанка не сразу, но постепенно переносится и на отношения между коммерческими банками и их клиентами.

Чтобы понять – вспомним, в каких условиях начал свой смелый эксперимент шведский Риксбанк. 2009-й – это год продолжающего бушевать мирового финансового кризиса, во время которого инвесторы потеряли доверие и перестали вкладываться в реальную экономику, запрятав свои капиталы в тихие, безопасные банковские депозиты. Почти нулевая инфляция вообще переросла в дефляцию, которая к тому моменту достигла, в частности, в Швеции уровня минус 0,9%. Экономика в ответ перестала расти: помимо ВВП, перестали расти зарплата, количество рабочих мест, спрос на товары и услуги. Упал спрос и на кредиты, поскольку потенциальные заемщики испугались, что кризис помешает им в будущем рассчитаться по долгам. В банках копилась невостребованная ликвидность, почти переставшая работать и приносить прибыль.

Требовались меры, стимулирующие экономический рост. Для перезапуска экономики теоретики высчитали эффективную норму целевого уровня инфляции близкого к 2% годовых (как это ни странно звучит для россиянина, шокированного уже только тем фактом, что инфляцию в некоторых странах намеренно поднимают с отрицательных значений). При этом национальная валюта должна оберегаться от резких колебаний курса, что непросто. Экономисты полагают, что введение отрицательного кредитного процента подтолкнет граждан и корпорации кредитоваться, забыв страхи потери платежеспособности. Отрицательная же депозитная ставка, возможно, заставит людей вывести капиталы из безрисковых банковских вкладов, чтобы инвестировать в реальный бизнес, например, в строительство недвижимости. Таким образом должен начаться долгожданный рост добавочной стоимости, который принесет и прибыль инвесторам.

Что заемщику хорошо – то вкладчику плохо

Понятно, что пока не каждый западный банк смело переносит политику отрицательных ставок на взаимоотношения со своими обычными клиентами, как это делает госрегулятор с поднадзорными кредитными учреждениями. Не каждый частный банк готов платить заемщикам или брать плату со своих вкладчиков. Но посмотрим, как это происходит в жизни на пока немногих известных примерах.

Почти четыре года назад ЦБ Дании ввел отрицательную базовую ставку (аналог нашей ключевой), которая на сегодня изменилась до минус 0,65% (при инфляции в 2014-2015 годах плюс 0,6%). Один обычный датский ипотечник, взявший более 10 лет назад жилищный кредит, был сильно удивлен, когда в конце прошлого года банк выплатил ему небольшую премию, вместо того, чтобы в очередной раз начислить кредитные проценты. При этом плавающая годовая ставка ипотечной программы его банка составляла примерно +0,56% годовых в этот момент. Впрочем, по ипотечному договору клиент должен регулярно оплачивать банку дополнительные комиссионные сборы.

Точно не установлено имя того европейского банка, что первым начал взимать со своих вкладчиков процент за хранение денег. Журналисты предполагают, что это была одна из швейцарских кредитных организаций. Говорят, отрицательная депозитная ставка начисляется там на суммы более 10 млн швейцарских франков. По другим же сведениям минимальный порог составляет только 100 тысяч CHF, но уже в нескольких банках. Введение отрицательного процента для вкладных операций сейчас обсуждают во многих европейских странах, в т.ч. в далекой от тотального благополучия Испании.

Побочные эффекты

Похоже, платные депозиты – пока головная боль для богатых VIP клиентов. Именно их крупные суммы трудно полностью перевести в кэш, запрятав всё, например в сейф. Издержки обналичивания могут оказаться дороже, чем отрицательный процент. Среднее же население такая ставка, возможно, не затронет. Граждане экономически развитых стран давно привыкли к почти нулевым ставкам. Их вклады зачастую прирастают лишь на десятые доли процента, примерно равные нашим ставкам вклада «до востребования».

Также пока непонятно – как долго будет продолжаться эра отрицательных ставок, насколько она эффективна и применима ли к разным экономикам. Ведь попутно обострились проблемы, которые не всегда решаются быстро и успешно. Например, почти нулевой кредитный процент может привести к очередному кредитному пузырю на рынке недвижимости. Впрочем, есть основания полагать, что западные ЦБ найдут разумное решение и сумеют вовремя развернуть денежно-кредитную политику в нужную сторону.

Возможны ли отрицательные ставки в России?

Российские вкладчики могут не бояться «платных» вкладов еще долго. Высокий уровень инфляции, да и другие многочисленные риски отечественной экономики, пока не дают основания вводить у нас номинально отрицательные ставки. К тому же, одним из условий возникновения «хорошей» дефляции является сокращение издержек производства (например, вследствии внедрения IT технологий), а не падение платежеспособного спроса населения.

Но де-факто, проблемы наших вкладчиков хоть и лежат несколько в другой плоскости, всё-таки заставляют бояться уменьшения ценности сбережений со временем. Например, известен дисбаланс между ставкой вклада и индексом роста цен, когда инфляция съедает стоимость вложенных денег иногда больше, чем депозитный процент покрывает это обесценивание. И не всегда валютные вклады (низкие ставки которых уже приближаются к европейским) спасают от инфляции и девальвации. Особенно учитывая резкие скачки курса рубля вверх-вниз и намерение властей не допустить укрепления рубля, чтобы не увеличить дефицит российского бюджета, сильно зависимого от экспорта углеводородов.

Эксперты предполагают, что тенденция снижения депозитных процентов в российских банках в этом году будет продолжаться. Впрочем, не до отрицательных значений хотя бы номинально. Председатель Банка России опасается, что инфляция в РФ (подсчитываемая Росстатом) надолго зависнет на уровне 6-7% годовых. Целевым ориентиром по инфляции для ЦБ служит усредненная цифра 4% к концу 2017 года. А некоторые независимые экономисты предсказывают начало роста отечественной экономики не раньше 2020 года, и то при определенных условиях.

Оксана Лукьянец, эксперт Вкладвбанке.ру

Датчанин Ханс-Петер Кристенсен вместо того, чтобы платить проценты по взятому 11 лет назад ипотечному кредиту, в последнем квартале сам получил от банка 249 датских крон ($38). Дело в том, что на конец 2015 г. процентная ставка по его кредиту, не учитывая комиссионные сборы, составляла -0,0562%. «Мои родители сказали, что я должен повесить эту квитанцию в рамку, чтобы доказать будущим поколениям, что такое происходило на самом деле», - говорит Кристенсен.

Около четырех лет назад Центробанк Дании установил отрицательные процентные ставки, и кредиторы и заемщики по-прежнему пытаются к этому привыкнуть. Дания – не единственное место, где центробанки проводят такие эксперименты. Европейский центробанк и Банк Японии с помощью отрицательных ставок пытаются стимулировать экономику, а Швейцария и Швеция, подобно Дании, используют их для корректировки курса национальных валют по отношению к евро. Но Дания, где ключевая процентная ставка сейчас равна -0,65%, сделала ее отрицательной раньше других. В соседней Швеции Центробанк опустил ставки ниже нуля в феврале 2015 г., а ЦБ Норвегии пока еще не сделал этого, но рассматривает такую идею, чтобы стимулировать экономику, пострадавшую от низких цен на нефть.

Опыт Скандинавии дает экономистам шанс изучить последствия введения отрицательных процентных ставок – явления, долгое время считавшегося немыслимым. И уже возникает беспокойство по поводу побочных эффектов: люди не могут заработать проценты по банковским вкладам; у банков проблемы с маржой; бум на ипотечном рынке заставляет беспокоиться о негативных последствиях в случае роста ставок. «Если бы несколько лет назад вы сказали, что такое произойдет, вас бы приняли за сумасшедшего», – говорит Торбен Андерсен, профессор Орхусского университета и один из советников правительства по экономике.

И в Дании, и в Швеции власти обеспокоены, что домохозяйства наберут кредитов, которые не смогут выплатить, если ставки вдруг вырастут или цены на недвижимость упадут. «Это опасно, – говорил в интервью председатель шведского Центробанка Стефан Ингвес. – Наше население много занимает, очень много. Это нужно рано или поздно изменить».

У скольких датчан отрицательные ставки по ипотеке, неизвестно, поскольку банки редко раскрывают подобную информацию. По данным Realkredit Danmark, одного из крупнейших ипотечных кредиторов страны, в прошлом году у него было 758 таких заемщиков. Ханс-Петер Кристенсен, работающий финансовым консультантом, приобрел свой дом в окрестностях Ольборга за 1,7 млн крон ($261 000) в 2005 г. Затем он неоднократно договаривался об изменении условий ипотеки после снижения ставок. Впервые ставка по его кредиту опустилась ниже нуля летом 2015 г., но из-за комиссионных сборов Кристенсен все равно платил небольшую сумму помимо основного долга.

Оборотная сторона сложившейся ситуации в том, что банки не платят проценты по большинству вкладов. Поэтому датчане используют инвестиции в недвижимость как альтернативный вариант, говорит Кристенсен. В 2013 г. вместе с тремя другими инвесторами он приобрел 10 небольших квартир за 9,7 млн крон, заняв 8 млн крон. Ставка по ипотеке была хоть и не отрицательной, но очень низкой. Подобные инвестиции оживили жилищный рынок Ольборга, который находился в спячке после кризиса 2008 г. «Люди чувствуют, что должны использовать деньги, поскольку те очень дешевы», – отмечает Микаэль Сойбигге из Nordjyske Bank. Но он предупреждает, что некоторые инвесторы переоценивают свои возможности и не смогут выплатить кредиты, если ставки поднимутся до 2-3%.

Центробанки Дании и Швеции опасаются финансового кризиса, если на рынок недвижимости хлынет слишком много инвестиций. По данным Ассоциации ипотечных кредиторов Дании, в Копенгагене недвижимость подорожала на 5,5% в годовом выражении в IV квартале 2014 г. и на 14,5% в IV квартале 2015 г. Согласно Svensk Maklarstatistik, в Стокгольме недвижимость подорожала на 10% в 2014 г. и на 17% в 2015 г.

По словам Ингвеса, в Швеции соотношение долга домохозяйств к распологаемому доходу достигло примерно 175%. Некоторые крупнейшие шведские банки уже были на грани коллапса, когда лопнул пузырь на местном рынке недвижимости в 1992 г. Центробанк Швеции просил у парламента полномочия, чтобы взять ситуацию под контроль, говорит Ингвес, но в 2013 г. их получило Управление по финансовому надзору Швеции. Как утверждает его руководитель Эрик Тедеен, главной причиной бума на рынке недвижимости стали действия Центробанка, а не слабое регулирование: «Низкие процентные ставки представляют собой риск, потому что стимулируют кредитование и могут повысить уровень принятия риска».

Перевел Алексей Невельский